Зловещий трофей

К попавшему в подразделение Василькова Мишке Кацу поначалу долго присматривались: не пьет ли, о чем рассказывает. Но Мишка по природе своей уродился хулиганистым, дерзким, если что — сразу давал отпор, да и пил наравне со всеми. В общем, легко вписался в дружный коллектив разведчиков. А через месяц он уже был своим в доску и едва ли не через ночь ползал в составе группы за линию фронта.

Таких случаев, чтобы разведгруппа в полном составе погибала в тылу врага, в дивизии никто не припоминал. Случалось, что погибала половина и даже большая часть. Но назад возвращались все, так как в разведке существовал неписаный закон: своих убитых и раненых врагу не оставлять.

И вот однажды разведчиков отправили на «поиск». Старцев в группу не попал, был легко ранен. Василькова в тыл к немцам не отпустило командование, и «поиск» возглавил лейтенант с полугодовым опытом. Полгода — это ничто для гражданки, для производства, для освоения новой профессии или для другого спокойного занятия. А на фронте все быстро: хочешь жить — учись, постигай. И пересдачи экзамена не будет. Не сдал — похоронка с сухой строчкой «погиб смертью храбрых». Потому лейтенанта считали вполне опытным и добротным разведчиком.

Группа удачно перешла линию фронта, а дальше не заладилось. Нет подходящего «языка», и все тут. Охотились долго — пару дней не возвращались. Васильков со Старцевым изнервничались и поклялись всеми правдами и неправдами, что в следующий раз пойдут в «поиск» сами.

Тут пехота с соседнего участка сигналит: кажись, ваши возвращаются — встречайте.

Офицеры туда.

Точно — ползут. Но вместо двенадцати человек всего четверо. Да и те волокут по промерзшей земле раненых товарищей.

Свистнули своих. Перебрались через бруствер, поползли навстречу помогать. А там Кац за старшего. Еле живой от усталости, шепчет:

— Четверо раненых. Забирайте… А там, позади, четверо убитых дожидаются. Мы за ними…

Так или иначе, а в свое расположение вернулись все: восемь живых и четверо мертвых. Глотнув водки и согревшись в блиндаже, Мишка Кац рассказал, как все было.

На ближних позициях никого выследить не удалось, и лейтенант приказал двигаться дальше. Бытовала в разведке такая теория, что чем дальше от передовой, тем проще взять «языка». И действительно, за прифронтовым лесочком обнаружили что-то вроде технической базы по первичному ремонту техники. Один офицер, два десятка обслуги в замасленных комбинезонах, отделение охраны с винтовками.

Хотели перебить охрану и по-быстрому взять офицера, как вдруг подъезжает блестящая машина с мотоциклетом. Выходит из машины важный фриц в щеголеватой серой шинели. «Полковник!» — разглядел в бинокль плетеные погоны лейтенант. Посовещались. Надо брать. Когда еще такой случай представится? Распределили обязанности, окружили мастерскую и навалились разом…

Сработали четко — немцев перебили, может, двое или трое утекли в сторону леса. Из своих только двое легко ранены. А главное, полковник живехонек, обезоружен и связан по рукам. Довольные разведчики бегом обратно к своим. Задание почти что выполнили, осталось доставить добычу штабным.

Но радовались разведчики рано — полковник оказался птицей высокого полета, немчура устроила за ними такую погоню, что нашим небо показалось с овчинку. Бежали, петляли, как могли запутывали следы…

За километр до линии фронта нарвались на вражескую пехоту, отстреливаясь, ушли оврагами. Потом был жуткий минометный обстрел — ползли, вжимаясь в холодную землю.

Недалеко от нейтральной полосы полковника зацепило осколком мины. Он выл и катался по снегу, оставляя кровавые следы. К тому моменту двое разведчиков, включая лейтенанта, уже были убиты, трое ранены.

Кац протащил немца еще пару сотен метров, пока тот окончательно не затих. Пришлось бросить коченеющий труп и переключиться на своих ребят…

Когда особисты и штабные ознакомились с документами погибшего полковника, они сказали Василькову следующее:

— Если б твой еврей дотащил его живым, то комдив лично заполнил бы документы на Славу 1‑й степени.

Ордена Славы 3‑й и 2‑й степени у Каца к тому времени уже были. Жаль, конечно, что, сотни раз рискуя своей жизнью, 1‑ю степень он так и не получил. Но разве в орденах дело? Мишку любила и уважала вся разведка — и полковая, и дивизионная. А после той вылазки он по своему авторитету стал вровень с Васильковым и Старцевым.

* * *

В Управление на Петровку вернулись под вечер, очень надеясь, что комиссар Урусов еще на месте.

— У себя, — кивнул секретарь, — но пока нельзя. Приказано не беспокоить.

— Совещание? — Старцев направился к ряду стоящих вдоль стены стульев.

— Гости из горкома, — шепотом оповестил Борисов.

— Давно?

— Недавно зашли. Так что придется подождать…

Васильков присел на соседний стул и обвел усталым взглядом приемную. Ему изначально не понравилась идея Ивана вместе отправиться на доклад к Урусову. Не любил он штабных и кабинетных посиделок. Но товарищ настоял: дескать, твоя версия с машиной, ты и именинник.