Зловещее поручение

Медленно шагая по широкой и пустынной улице, я обдумывал целую серию необычных событий, имевших место за то время, что я занялся этим делом. Событий было много, но что, собственно, я мог сообщить Старику, если бы он позвонил мне? Я мог бы ему рассказать, что после нашей с ним последней встречи разговаривал с Джаниной, познакомился с Бетиной Вейл на площадке для игры в гольф, был в ее компании, немножко выпил. Мог бы добавить, что, по словам Бетины, кто-то пытался застрелить ее через окно, что я нашел у нее пару пистолетов, что заподозрил ее, Джанину, а также тетушку в деятельности против нас, что все они, к сожалению, не так глупы, как можно было бы надеяться. Вот, пожалуй, и все. Да, мой отчет выглядел бы весьма неудовлетворительно.

Впрочем, теперь я знал по крайней мере один новый факт. В ту ночь перед гибелью Сэмми именно Джанина находилась в компании. Теперь я припоминал ее совершенно ясно. Если так, то Джанина, по убеждению Сэмми, представляла собой весьма опасную особу.

В отеле я нашел записку портье на мое имя.

«Вас просит позвонить один джентльмен. Гросвенор-77650».

Бросив шляпу в угол, я поспешил к телефону. Кто это мог быть, раздумывал я. Вероятно, Фриби.

Я ошибся. Это был Старик, и его тон не предвещал ничего хорошего.

– Хелло, Келлс! Я в Грейт Гросенор Курт, 71. Если вы не заняты чем-либо чересчур важным, то могли бы сюда явиться. Мне бы хотелось поговорить с вами.

Я ответил, что прибуду туда немедленно.

Мне очень не понравился тон Старика. Он говорил так, как будто уже имел те сведения, которые я должен был ему добыть. Но это означало бы, что помимо меня еще кто-то занимался нашим делом и его осведомленность превзошла мою. Нет, это неправдоподобно.

Указанное мне место встречи представляло просто обставленную квартиру. По-видимому, это была одна из резиденций Старика. Подобных явок в городе у него было не меньше дюжины.

Он сидел в большом кресле, а рядом на низеньком столике стояли ящики с сигарами, сигаретами и бутылками с виски и содовой.

Со своими сдвинутыми к переносице и насупленными бровями Старик выглядел как воплощение гнева господня.»

Однако начал он довольно сдержанным тоном:

– Положите вашу шляпу, налейте себе виски и берите сигарету.

Молча я проделывал все указанное.

Он также молча сидел и разглядывал меня. Затем сунул себе в рот сигару и некоторое время медленно попыхивал ею. Потом вынул сигару изо рта и вновь поглядел на меня.

Я знал, что все это означает. От меня не было никакой информации, а Старик любил дельные сообщения. После последней нашей встречи он не слышал от меня ни одного слова и отсюда вывел заключение, что, кроме виски, я ничем не занимаюсь. Техника Старика была всем известна. Он подбирал человека для определенного дела и был уверен, что человек этот верный, надежный и на него можно полностью полагаться. Затем он отходил в сторону, стушевывался и ждал результатов. А результаты должны были быть. Во что бы то ни стало должны быть. В противном случае он становился весьма раздосадованным и похожим на гнев господний.

Наконец он начал:

– Вас считают хорошим и даже отличным сотрудником. Вы числились в нашей лучшей тройке агентов. Это предполагает, что вы обладаете отличными нервами, достаточным количеством мозгов и нужной в деле инициативой. Я Сказал «предполагает». Вы поняли?

Я ничего не ответил.

Я подумал только: «Что ж… Хотите ругаться? Ругайтесь. Ничего хорошего вам это не даст, а мне от этого не будет ничего плохого».

Он был нрав, называя меня хорошим агентом. А что касается того, что я был один из трех лучших, занятых в нашей особой области деятельности, то здесь начинала проявляться его старомодность. Он хорошо знал, что я не один из лучших, а лучший, особенно после того, как Сэмми выбыл из игры. В полдюжине стран я выполнил для Старика ряд таких операций, которые не снились всем его другим агентам вместе взятым. И он это отлично знал. И знал, что и я в этом хорошо разбираюсь. Однако я подавил нараставшую во мне досаду и принялся за виски. А виски было превосходным! Выдержанное, довоенного производства, с тонким ароматом.

Старик, продолжал:

– Предполагалось, что вы и Сэмми Кэрью представляете собой нашу лучшую группу. Теперь попрошу вас взглянуть на вашу так называемую деятельность. Кэрью выключился из дела до того, как он получил шанс хотя бы переговорить с вами, хотя бы сообщить вам, в чем, собственно, дело. А дело, как я теперь все больше убеждаюсь, хотя и не в курсе его, является немаловажным. Вы были связаны с Кэрью. До последнего времени вы были вместе. И оба ничего, абсолютно ничего не сделали. А почему ни он, ни вы ничего не сделали? Только потому, что вы оба, как бродяги, перепились в той компании, в которую попали в ночь перед его гибелью. Так это или не так?

Я продолжал курить и по-прежнему молчал. Еще не настал момент, чтобы что-либо сказать.