Злой гений Нью-Йорка

Маркхэм быстро пробежал глазами листок, который достал из конверта, и почти мгновенно передал его Вэнсу. Это была точно такая же записка с текстом, идентичным тому, что они уже читали сегодня днем. «Джозеф Робин мертв. Кто убил Птенца малиновки? Сперлинг означает „воробей“. ЕПИСКОП».

— Видимо, этот епископ испугался, что его шутка пройдет незамеченной, и решил на всякий случай оповестить еще и прессу, — безразлично произнес Вэнс.

В этот момент к прокурору подошел молодой человек в полицейской форме и что-то шепнул ему на ухо.

— Пригласите его сюда, — велел Маркхэм. — Арнессон достал образцы бумаги и шрифтов пишущих машинок, — пояснил он нам.

Но, когда мы сравнили их с листком из конверта, сразу стало ясно, что чернила и сама бумага, которой пользовались Драккер и Парди, ничем не напоминали таинственную записку неизвестного…

Глава VIII Акт второй

Понедельник, 11 апреля, 11:30

Я думаю, нет необходимости подробно описывать, какой сенсацией стало убийство Робина. Все хорошо помнят, как отзывалась об этой трагедии пресса. Кто-то называл этот случай «Убийством птенца малиновки», кто-то, видимо менее внимательные журналисты, попросту окрестили его «Трагедией Матушки Гусыни». Однако самые настырные приклеили преступлению название «Убийство Епископа», имея в виду таинственную подпись, проставленную в конце каждой напечатанной записки. Страх перед происшедшим вкупе с детскими невинными стишками буквально взорвал воображение публики. Атмосфера ужаса царила повсюду, с каждым часом все больше нагнетая тревожную обстановку в городе.

В течение целой недели после обнаружения тела Робина детективы отдела убийств работали день и ночь вместе с сотрудниками прокуратуры. Дубликаты послания за подписью некоего Епископа расстроили версию виновности Сперлинга. И хотя сержант Хит открыто не стал признавать своей ошибки, он с удвоенной энергией бросился на поиски более подходящего подозреваемого.

В день убийства сержант со своими людьми самым тщательным образом обыскал подвал в надежде найти ту самую тряпку, которой вытерли кровь на полу клуба, но все тщетно. Кроме того, Хит рассчитывал найти и еще что-нибудь интересное, что могло бы навести его на след убийцы, но тоже безрезультатно. Единственной уликой оставался невзрачный коврик, передвинутый специально на то место, где была замыта кровь убитого. Но этот факт ничего нового к расследованию не добавил.

Вскрытие тела Робина и полный отчет доктора Дорема официально подтвердили теорию о том, что Робин все же был убит в подвальном помещении и лишь после смерти его тело зачем-то перенесли на стрельбище. Травма черепа тоже оказалась значимой для выяснения подробностей убийства. Было доказано, что пролом кости произошел от соприкосновения с каким-то закругленным предметом, причем удар был огромной силы. Совсем не такие повреждения остались бы на голове Робина, если бы он просто упал на плоский каменный пол. Разумеется, полицейские принялись разыскивать закругленное орудие убийства, но так и не нашли ничего более или менее подходящее под описание неизвестного предмета.

Хит несколько раз дополнительно допросил и дворецкого профессора, и его кухарку, но, как ни старался, ничего нового от них не узнал. Пайн настойчиво повторял, что все утро провел в комнате мистера Арнессона, ну разве что на пару минут отлучался за чем-то в кладовку, и уж он, конечно, не притрагивался ни к трупу Робина, ни к луку, когда профессор отправил его на поиски Сперлинга. Правда, у сержанта оставались необъяснимые сомнения в искренности его показаний.

— Этот хитрец с водянистыми глазами что-то скрывает, — обратился Хит к Маркхэму. — Но из него, похоже, никакими клещами правды не вытянешь.

Допросили всех жителей близлежащих домов, рассчитывая среди них найти такого, кто мог бы заметить случайного прохожего, по какой-то причине перемахнувшего через забор на территорию профессора Диллара в то утро, когда произошло убийство. Но и эта кампания ничего не принесла отчаянным детективам. Похоже, Парди вообще оказался единственным местным жителем, который в то утро решился выбраться из собственной норы на недолгую прогулку. Так как все последующие розыски и опросы не принесли никаких результатов, было решено оставить сие бесполезное занятие.

Семь различных алиби, которые Вэнс свел в некое подобие таблицы, оставались на прежних позициях, и проверить или опровергнуть их было практически невозможно хотя бы потому, что их правдивость базировалась, главным образом, на показаниях самих свидетелей, чьи слова могли попасть под сомнение. Кроме того, проверять их пришлось с большой осторожностью, дабы не вызывать ненужного ажиотажа среди публики. И все же результаты оказались следующими.

Арнессона в университетской библиотеке видел помощник библиотекаря и двое студентов, но точное время ни один из них вспомнить не мог.