Зло, 100%

– Эти чувства совершенно естественны, но естественные чувства не лучшие помощники. Некоторые из них ценные, и они действуют как наши ангелы-хранители. Другие чувства являются лишь тяжёлой ношей. Чувство страха относится к последним.

– Я запомню это! Но ты же только что говорил, что это хорошо, что я боюсь тебя.

– Это было точно так, когда я это сказал. Вот почему через минуту я заговорил с тобой о природе страха.

Тоди рассмеялась во второй раз с тех пор, когда они познакомились. Это было хорошим признаком. Снова некоторое время они шли в молчании, и Сареф погрузился в свои мысли.

– Куда мы идём? – поинтересовалась Тоди.

– В место недалеко от того, где раньше находился мой рыбацкий лагерь. Не на том же самом озере, но поблизости. Со времён войны я не уходил так далеко. Туда трудно добраться пешком, и у меня никогда не было на это времени. Но ситуация изменилась, когда я встретил тебя, и теперь мы хотим находиться настолько далеко от города, в глуши, насколько возможно, чтобы не попадаться на глаза мародёрам, пока они нам не понадобятся.

– Для чего могут понадобиться мародёры? – изумилась Тоди.

– Для твоего обучения.

– Какого обучения? – Тоди навострила уши.

– Для обучения в выживании. Как повстречать банду мародёров, уйти от них живой и сохранить то, что тебе принадлежит.

– Ну и ну! Ты меня научишь этому?

– Надеюсь, что да, и надеюсь, что ты захочешь учиться. Это будет трудно, и иногда ты будешь плакать от изнеможения, синяков и мозолей.

– Мои ладони уже все в мозолях, – вздохнула Тоди. – Я видела, как мама смотрела на свои руки и качала головой.

Пара, убитая мародёрами, всё меньше и меньше казалась Сарефу обычными поселенцами, чем больше он слышал про них от Тоди. Она тихо тянула свою тележку позади и глазела на лес вокруг них, на спину Сарефа и на землю.

– Могли бы мародёры найти нас по следам? – спросила она спустя какое-то время.

– Это хорошая мысль. Они могли бы, если бы они послали банду на расследование и скоро. Я уверен, что нам не надо волноваться. Они не самые лучшие следопыты. Их зрение ограничено тёмными очками, которые они носят снаружи. И потом, трава встанет обратно, мох распрямится, а ветер и дождь выровняют наши следы до того, как у кого-то появится возможность их отыскать. Я избегаю местности, на которой мы могли бы оставить глубокие следы, которые сохранились бы надолго. Через несколько дней они исчезнут. Кстати, твой отец учил тебя, как выживать в лесу? Он брал тебя с собой на охоту?

– Нет, не особо, кроме тех нескольких раз, когда он взял меня с собой, проверить ловушки. Он всегда ходил охотиться один и возвращался с добычей.

– Он был хорошим охотником?

– Можно сказать, что да.

– Ты заметила, что за нами следуют волки?

– Да, и я их боюсь.

– Откуда ты знаешь?

– Я видела их, когда оглядывалась, несколько раз.

– Хорошо. Они хотят коз, не нас. Мы найдём поляну, где те смогут пастись, и остановимся на привал, потому что ты скоро лишишься сил.

– Да, я уже устаю, – ответила Тоди, тяжело дыша.

– И не удивительно! Это наверняка твоя первая долгая прогулка по лесу с гружёной тележкой.

– Точно!

Как только им встретилась первая поляна, Сареф велел сделать привал. Тоди плюхнулась на траву перед своей тележкой. Он подошёл к ней, налил в чашку немного воды из фляги, и протянул ей. Она выпила, держа её обеими руками, которые заметно дрожали. Пока она пила, он воткнул вокруг в землю ловушки и пошёл в лес за хворостом. Когда Сареф вернулся, Тоди заметила, что он также принёс свежесрубленный ствол, и стала смотреть, что он станет делать. Ей всё стало ясно, когда он вбил его в землю обухом своего топора недалеко от тележек и привязал к нему коз.

– У коз есть имена? – спросил он, складывая костёр по другую сторону от тележек.

– Она Лили, а он Пятнистый.

– Не в бровь, а в глаз, – пробормотал Сареф.

У козла было много коричневых и белых пятен на чёрной шкуре.

– Когда я на него сержусь, я зову его Задиристый, – продолжала Тоди.

Она пересела поближе к огню, который разжёг Сареф.

– Сареф, – спросила она. – Почему ты носишь свой тяжёлый рюкзак, вместо того, чтобы положить его на тележку?

– Он слишком ценный, слишком важный, – ответил он. – Наша жизнь зависит от его содержимого.

– А, – продолжила она. – Может и мне взять мой вещмешок с тележки?

– Не стоит, – возразил он. – Нет нужды тебе нести его вес.

– Ладно, – согласилась она с улыбкой. – Я могу чем-нибудь помочь?

– Можешь приготовить нам поесть, – ответил Сареф не очень уверенно.