Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой

Занятия приостановили. Учениц отправили по комнатам, грязных – сначала мыться. Кладовица, отстраненная цариссой, в сопровождении прибывшей новой принесла в помывочную чистые комплекты одежды. Грязные уносила новая; старая фыркнула и ушла порожней. Понятно, сдает дела.

Притворившись задумавшимся, я остановился у выводившей на поле двери между умывальней и уборной. Хотелось увидеть прибытие гонца собственными глазами. Можно поглядеть из своей комнаты, но она дальше, там слышимость хуже, и ракурс не тот. Здесь же – как на ладони. Смущали только перемежавшиеся плеск и смех, доносившиеся из помывочной.

Копыта коней красочно одетого гонца и двух сопровождающих торжественно ступили на землю школы. Именно так, а не просто «гонец и сопровождающие въехали». Почему так – не объясню. Умения особые. Обучают, наверное. С рождения.

Бело-синий флаг над ними венчала красная буква В.

Навстречу вышел парадно одетый папринций. Царисса до простого курьера не снизошла. Гонец, спрыгнув с коня, бодро отрапортовал, словно не было позади нескольких часов сумасшедшей скачки:

– Царисса Варфоломея в сопровождении цариссы Евстигнеи со свитами собираются прибыть с гостевым визитом завтра в первой половине дня!

Дядя Люсик что-то ответил, последовало приглашение внутрь. «Кино» окончилось, я отправился в свою комнату.

Едва прилег – ввалилась Зарина, дрожащая после мытья в холодной воде. Вся в свежем, взбодренная донельзя, она принялась прыгать, приседать, доставать ладонями пол и делать мостик назад. Согревалась движением. В отношениях со мной она выбрала тактику «сделаем вид, что ничего не было». В целом получалось, если не считать связанных с переодеваниями моментов. Тогда мы просто отворачивались. Проблем пока не возникало. Надолго ли?

– Про цариссу Евстигнею что-нибудь знаешь? – полюбопытствовал я.

– Конечно, – громко ответила моя славная заложница, прыгая по четыре раза на каждой ноге. – Евстигнея, царисса Конных пастбищ, соседка Евпраксии с противоположной от нас стороны.

Пришлось уточнить:

– От нас – это от вас, Варфоломеиных, или от школы?

– От маминой вотчины, от Западной границы. – Зарина замерла в полудвижении. Глаза и рот распахнулись в ужасе непоправимой потери: – Теперь тебя отправят в крепость. Вас отправят. Двоих, – поправилась она.

Следом подоспела сопутствующая мысль:

– Кстати, если ты, как оказалось, не ангел, то я больше не заложница? В случае обмана одной из сторон договор между ними считается недействительным. Обманщик!

Прыгнув на свой лежак, соседка озорно стукнула меня подушкой.

Что-то подсказывало, что Зарина не проговорится насчет меня. Но жить в подвешенном состоянии неудобно. Попробуйте. Подвесьтесь, подрыгайте ножками: каково? Хотелось уверенности. Я решил поставить точку с запятой, раз уж на точку не тянем, а многоточие убивает.

– Зарина, можно поговорить серьезно?

– А что, так можно? – засмеялась она. – С тобой?! Лгун! Прохвост! Жулик!

Снова пришлось уворачиваться от подушки.

– Я никого не хотел обманывать. Просто хочу вернуться домой. Собрать друзей и улететь.

– Улететь?!

Снова – глаза-тарелки. Курс «Как изменить лицо без фотошопа».

– Забрать Тому, Ма… и Шурика, который сейчас у твоей мамы. И улететь, – подтвердил я.

Едва не проговорился насчет Малика. Не нужно упоминать всуе. После смерти Гордея никому в голову не пришло, что второй черт тоже жив. Пусть так и останется.

– У вас там хорошо? – с надеждой в вопросе мечтательно произнесла Зарина. И осеклась: – Не рассказывай! Нельзя!

– Нельзя в деталях. А в общем… у нас не плохо или хорошо. У нас по-другому.

– По-другому – это лучше или хуже?

Я вздохнул и повернулся на бок, к ней лицом. Ее подушка уже перестала быть ударным инструментом, вновь обретя прямое назначение. Зарина лежала как я: на боку, лицом ко мне. Глаза в глаза.

– Вот ты веришь во все запреты, установленные Аллой…

– Да простит Она нас и примет, – бездумно дополнила Зарина мантрой-скороговоркой.

Мне надоело.

– Ты серьезно веришь в то, что все вокруг создано Аллой? Весь мир? Все земли, леса, животные, люди, звезды, луна, солнце?

– Видишь подушку? – Зарина приподняла свое недавнее оружие. – Она существует?

– Ну, если рассматривать с точки зрения религиозно-философского восприятия…

– Рассматривай глазами, а для восприятия можешь пощупать или снова получить по кумполу. Согласен, что она реальна? Отлично. Она сделана кем-то?

– Подушечных дел мастером. Не знаю, как он правильно называется.

– Ты видел этого мастера? Видел, как он сшивал ранее сотканное полотно, как набивал шерстью и придавал окончательную форму? Нет. Ты видишь подушку, замечательно используешь и знаешь, что ее кто-то сделал. Просто знаешь. Разжевывать дальше?

– Не надо, – убито сказал я.

Зарина расцвела.

А еще Софист, твою за ногу. Софочка. Девчонка переспорила.

– Если же мир кажется несовершенным… – Маленький кулачок взбил подушку до необходимого состояния. – Может быть, мы просто пользоваться не умеем?

Глава 3

Нас пригласили на запоздалый завтрак.

– Карина в карцере, – шепнула всесведущая вездесущая Зарина.