Зимний маршрут по Гыдану

— Потом говорить будем, — решил Поду, — Я сейчас с Юси в Гыду своих оленей погоню на забойку сдавать. После говорить будем, когда оттуда вернемся.

— Оленей сдавать пойдешь? — внимательно переспросил Алю и задумался на короткое время… — Моих тогда всех бери за выкуп.

— Зачем столько брать буду? — возмутился Поду.

— Бери, бери, — настаивал Алю, — Всех бери, на забойку сдавай.

— Зачем мне двести оленей брать! — даже плюнул с досады наш хозяин, — Что люди потом говорить будут?

— Пускай говорят, все равно бери, — торжествовал Алю. — Как не возьмешь, если жених сам столько дает?

Это был рассчитанный удар. Действительно, жених через своего представителя мог поторговаться о размерах калыма. Но родич, отдающий женщину замуж, не мог ведь настаивать на меньшем выкупе: это было бы явным оскорблением невесты. Как это так — за нее требуют меньше, чем дают? Алю все правильно рассчитал.

— Значит, сам оленей на забойку не погонишь? — ехидно осведомился Поду.

— Чего мне гнать, если все за выкуп отдал? — невинным тоном ответил Алю.

Тут с досады плюнул и Юси. Хитрющий Алю всем умудрился хлопот доставить. Он теперь и пальцем не пошевелит, чтобы выловить свои две сотни из его стада: не его имущество. Ему даже и неприлично вмешиваться в отбивку оленей для выкупа. Этим должен заниматься сват — Юси. И гнать оленей он не собирался. Собирался хороводиться на стойбище со своей Татьяной да ждать, когда Поду приедет с деньгами и всем необходимым для свадьбы.

Стадо погнали Юси, Панна, Поду, Гена и я. Потянулись дни среди оленей, вдали от теплых чумов и от тех мест, где можно смешать своих оленей с чужими.

5

Расстанемся с некоторыми иллюзиями.

Очень часто приходится слышать о необычайной способности тундровиков ориентироваться в своей холодной, однообразной земле в любую погоду. Это неправильно. Не все тундровые жители являются выдающимися штурманами. Сами ненцы делят людей на тех, кто «землю-знает», и тех, у кого «землю видеть ума нет». Чтобы свободно ездить по тундре, надо прежде всего обладать огромной памятью и особым чутьем. Топографы могут объяснить это лучше меня — способность запоминать рельеф и представлять мысленно места, которые сам не видел, но слыхал о них. Квалифицированный геодезист, увидев только фрагмент рельефа, может довольно точно реконструировать остальную часть, руководствуясь знанием закономерностей строения поверхности нашей планеты. Точно так же отдельные талантливые каюры по небольшой детали подробнейшим образом воображают ту часть пути, которая следует за ней и которую предстоит преодолеть. Истинный проводник, который в обычной жизни водит своих оленей по определенному маршруту, водит всех людей своего стойбища, — обычно или сам бывал в этих местах, или подробно расспрашивал о них знатоков. Для него нет ночи, плохой погоды и всего прочего, что заставляет сбиваться с пути бесталанных. Воображение его всемогуще. Но таких людей очень мало. Я расспросил пятьдесят человек о их способности ориентироваться. Спрашивал по определенной методе. Грубо ее можно свести к двум позициям: оценка собственных возможностей и мнение других людей о способностях этого человека. Картина получилась поразительная. Абсолютно надежными проводниками оказались только восемь процентов мужчин. Средние способности признавались приблизительно за десятью процентами. Итого восемнадцать процентов штурманов, которые заслуживают доверия. Остальные — ведомые.

Как в тундре «кружат» — сбиваются с пути, — рассказывают многие. Из-за этого «кружанья» и погибают те, которым не повезло с каюром. Гибнут всегда нелепо. И в этой нелепости есть своя закономерность, неумолимая северная закономерность: Север сам себе делает жертвоприношения.

Блеклый, пасмурный день быстро уходил, уступая место ночи. Впереди шел опять Юси. Старик понуждал свою четверку хореем, беспрестанно посвистывая. Сзади стадо поджимали мы с Поду. Поду охрип от беспрестанного крика. Он отрывисто выкрикивал «а-а» и заканчивал каким-то рычанием. Так пастухи гоняют оленей. Собачки были спущены и работали на совесть. Они то и дело подавали голос, кидаясь за отдельными бегунами, отрывавшимися от своих сородичей. Временами собачки подбегали к нарте хозяина, вскакивали задними лапами на полоз, а передние клали на сиденье и некоторое время ехали так — отдыхали. Темп был задан быстрый. Было ясно, что пастухи хотят до полной темноты пригнать оленей на хорошее место, где можно дать им попастись. Стадо рысило плотной массой. Сзади оно казалось темным сгустком, над которым раскачивался корявый тальник — рога. Как привидения в стаде, бежали белые олени. Казалось, на фоне темных оленьих тел фантастически вырезан силуэт оленя-невидимки. Пятнистые животные выглядели еще более нереально. На белом, сливающемся со снегом поле проступала вдруг одна оленья голова, одна нога или часть тела.