Зимний маршрут по Гыдану

Юси не спешил отвечать. Он с подчеркнутым вниманием смотрел, как Панна готовила «шар». Панна насыпала махорки в плотный холщевый мешок, положила его на обух топора и стала колотить по нему молотком. Она постоянно посматривала внутрь — хорошо ли измельчается табак. Когда, по ее мнению, он был достаточно разбит, Панна высыпала содержимое мешка на сковородку, поставила ее на печь и подбросила дровишек. По чуму разнесся аромат жарящейся махорки. Через четверть часа Панна ссыпала махорку в кружку и ошпарила ее кипятком. «Шар» был готов. Юси не спеша наложил себе «шара» в табакерку — костяную коробочку с овальной крышкой, заложил хорошую толику за губу, угостил заодно и Алю, пососал, сплюнул и изрек наконец:

— Ладно.

Алю вздохнул облегченно.

— Пошли оленей собирать, — властным тоном приказал Юси. Он входил в роль большого человека — свата.

— Пошли, — сказали мы в один голос с Геннадием.

— Теля, теля! — позвал собачек Юси.

Песики сразу же бросились к хозяину, повизгивая от нетерпения, припадая на Передние лапы и взлаивая.

Мы шли к стаду пешком. С нами увязались и собаки Панны. Они бежали парой сзади всех нас и держались совершенно независимо.

— Хань (отойди)! — прикрикнул на них Юси.

— Зачем прогнал? — спросил я.

— Слушать не будут, — проворчал старик, — Только мешать будут.

— Почему тебя слушать не станут?

— Своя хозяйка есть.

— Ванод (на место)! — еще свирепее крикнул старик, видя, что Паннины собачки остановились в раздумье.

— Слушай, — обратился Гена потихоньку к Юси, — а чего Али сюда принесло жениться? Что, на Таймыре за него уже никто замуж идти не хочет? Тогда какого лешего ты берешься его женить? Может быть, он и очередную бабу уморит?

— Эбэй! — возмутился Юси. — Разве я плохое дело буду делать? Это закон такой у нас — жениться не на своей родне.

— А разве на Таймыре у него только родня осталась?

— Маленько не родня. Однако жену не найдет.

— Почему?

— У нас такой закон: все еркары (роды) на две стороны стоят. В одной стороне такие еркары: Нгадер, Яптунаи, Тесида, Лапсуй, Хороля… Много, всех тебе говорить не буду. Долго говорить надо. В другой стороне стоят вот эти Яры, Салиндеры. Я-то Салиндер. Это Алю почему меня просит сватать ему — одной стороны мы родня. Теперь наша сторона может жену брать только другой стороны. Еркары своей стороны у нас — родня. Отсюда брать нельзя. Так и идет все время. Отец мой себе жену другой стороны брал. Теперь я той же стороны себе бабу брал — это моей матери брата дочь. Однако не совсем родной брат моей матери, не одной женщиной рожденный. Вот теперь этот Алю на Таймырской стороне когда-то женился тоже на дочери брата своей матери. Потом его жена умерла. Тогда он женился на другой — дочери другого брата своей матери. Она тогда опять умерла…

— Ни черта не понятно, кроме того, что все жены у старика умирали, — перебил его Геннадий Емельянович.

— Все очень просто, — вмешался я, — В этнографии это называется экзогамия. Все ненцы делятся на две фратрии — группы родов. Браки заключаются между представителями этих фратрий. Предпочтительнее кросскузенные браки — когда женятся двоюродные братья и сестры. Ясно?

— Немножко ясно, немножко нет, — ответил вконец оненеченный художник.

— Совсем непонятно говорил, — сказал недовольно Юси, — Теперь меня слушай. Жениться надо, чтобы баба твоя совсем близко от тебя рожденной была.

— Как это?

— Чтобы, когда ты родился, совсем близко она рожденной была. Пускай маленько впереди или маленько позади будет. Однако не совсем далеко. Далеко рожденных будут брать или младшие твои братья, или старшие.

— Ясно.

— Теперь Алю все близко рожденные бабы умерли. Нет таких на Таймыре женщин, которых он брать может.

— Постой, — перебил я старика. — Ведь Салиндеры и Яры в одной стороне. Как же он Татьяну Салиндер брать может?

— Татьяна-то не Салиндер-еркара сама. Это у нее муж был Салиндер. Она как раз Яптунай будет. Теперь она за Яра может идти.

— Тут черт ногу сломит, — проворчал художник.

— Совсем у нас простой старый закон, — гордо подытожил Юси.

Стадо отдыхало, сгрудившись.

— Аррь, аррь! — приказал Юси своим помощникам.

Собаки с лаем помчались по краю стада. «Аррь» — чисто собачья команда. Иного смысла, нежели приказ собаке работать, в этом восклицании нет. Для собаки это слово означает много: «вперед», «гони», «беги», «двигайся».

Собаки носились по краю, поднимая оленей. Скоро все стадо было на ногах. Постепенно «голова» стада — самое подвижное ядро — повернула в сторону чумов. Мы вслед за Юси зашли так, чтобы олени оказались между нами и чумами. Стадо неспешно двигалось вперед. Не прошло и четверти часа, как олени оказались на лайде между чумами. Тут настало время поработать мужчинам.