Зимний маршрут по Гыдану

Теперь сколько-то опять едут эти женщины, видят: впереди чумы стоят. Всего тридцать чумов. Они к среднему чуму на оленях подошли. Как подошли, то из чума две совсем молодые девки вышли. Может, четырнадцать лет каждой девке будет. Они тогда обоих ребят на руки взяли у этих женщин. За ними из чума молодой парень вышел, говорит:

— Гости, в чум к нам идите.

Сам побежал, на бегу тынзян схватил, оленя одного поймал, сразу его задушил, быстро его разделал. Сам бегом, только они полог двери приподняли — уже им теплую кровь в желудке оленьем несет.

С ним вместе войдя, говорит:

— Пусть гости наши теплой оленьей крови попьют, отдыхать лягут. Это пострадавшие люди, их жалеть надо, чтобы им хорошо было.

Теперь лахнаку на три года вперед ушло. Смотрит: эти женщины, Не-Яркары и Не-Харючи, у людей Нохо живут. Они у младшего Нохо в чуме хорошо живут.

Как-то говорит Не-Яркары:

— У меня слово одно есть.

Старший Нохо говорит:

— Говори, какое слово.

— Сказать вам хочу, что к вам люди с войной идут. В этом году должны к вам прийти, вас убить…

Старик прервал речь и тяжело вздохнул. Сертку спросил его что-то.

— Устал? — догадался я.

— Устал, — подтвердил старик, — Завтра кончать будем.

Он повозился, и скоро с его места донеслось тихое посапывание.

— Завтра докончим, — сказал Сертку.

— Ладно, — согласился я, убирая дневник.

2

Утро здесь начинается прежде всего с длинной и весьма ответственной процедуры обувания.

Обувь состоит из чижей — меховых чулок и кисов — верхних меховых сапог. На ночь чижи вытаскивают из кисов и вывешивают сушиться. Каждое утро хозяйка внимательно осматривает обувь. За ночь шкура на меховых чулках твердеет, съеживается. Ее надо размять. Необходимо все разорвавшиеся швы восстановить. Потом в кисы кладется сухая травка. Эту травку запасают осенью. Запасают ее много. Ее нужно часто менять. Тонкая соломка — прекрасный теплоизолятор. Теперь чижи напяливаются на колотушку для выбивания снега, и на них натягиваются кисы.

Вообще-то при своей тяжкой работе мужики все же выгородили себе право по утрам сибаритствовать. Чум за ночь намерзается. Попробуйте-ка вылезти из-под теплых постельных шкур на морозец. Очень неприятная это вещь. И вставать по утрам первой стало незыблемым правом женщины. Правом, от которого мужчины отказались в незапамятные времена. Женщины, согласно традиции, встают первыми, растапливают печь и готовят своим суженым обувь. Когда обувь приготовлена, встать можно совершенно спокойно: в чуме тепло и чайник брызжет на печь.

После обувания наступает час утреннего чая. Подвигаются низенькие столики, и все чинно рассаживаются вокруг них.

Геннадий рассматривает сервировку. К чаю хозяйка подала печенье, сахар и сливочное масло. Поставлено объемистое блюдо: вниз положено печенье, на него высыпан сахар, а сверху «наколупано» масло. Оно именно наломано кусочками, которые очень долго остаются твердыми: масло все время стоит на морозе. Его берут кусочками и пьют с ними вприкуску. Откусишь кусочек сахара, потом кусок масла и заешь все печеньем — очень вкусно.

— Ну, пошли рыбу ловить, — предлагает Сююку.

Одежду народов Крайнего Севера сравнил с жилищем Рокуэлл Кент. Ему принадлежит тонкий вывод о том, что северные люди проводят больше времени в своей одежде, чем без нее под крышей. Стало быть, одежда является их переносным домом. Это наблюдение Рокуэлл Кент относит к эскимосам, будь они на суше или на воде в своих каяках. По-моему, ненецкая одежда еще более, чем эскимосская, напоминает жилище.