Зимний маршрут по Гыдану

Прошел еще один день и еще одна ночь. Ветер как оборвался. Утро настало тихое. Небо белесо-голубое. Над тундрой низко повисло солнце. По бокам светилось еще два солнца с размытыми контурами. Видно, Север решил сбалансировать свои щедроты: три бессолнечных дня возместил тремя светилами сразу. В этот день наступил самый большой тундровый праздник. Начался забой оленей, именуемый здесь для краткости забойкой.

Кораль был построен недавно. Метрах в двухстах от поселка возле озера выбрали подходящее место. Как только установился прочный, полуметровый лед, на берегу «впарили» столбы по кругу. В плане линия столбов образовала грушевидную фигуру. Тонкий конец груши — вход в кораль, через который загоняют оленей. В противоположном конце — выход, из которого оленей выводят на забойную площадку. Столбы завешены сеткой. Сетка точно такая же, какую употребляют для гамаков. Сквозь петли протащен трос. Он поддерживает верхнюю кромку сети. У входа сеть расходится крыльями, у выхода напоминает в плане улитку.

Мороза ждали долго. В теплое время забой не начнешь. Туши должны сразу же замерзать. Существует пространная инструкция о том, как должна выглядеть туша оленя. Поэтому ждут, когда установится лед, чтобы на нем разделывать туши животных, и ударит мороз, чтобы их надежно замораживать.

Со всех сторон к фактории потянулись упряжки с молодыми парнями — забойщиками. Предварительно на стойбища был послан каюр, который должен был передать, кому участвовать в забое. Нужно было собрать одновременно шестьдесят человек.

Забойка требует скорости и слаженности работы. Она представляет собой конвейер, предусматривающий несколько операций. Строго по графику должны подгоняться стада. Их необходимо забить в кратчайший срок. Кормов вокруг фактории почти нет. Если олени постоят голодные возле кораля, то работа пастухов пойдет насмарку. Каждый час простоя животных без корма означает потерю многих килограммов, которых так добивались оленеводы, начиная от появления на свет пыжика и до того времени, когда люди начинают собирать урожай.

В этом году рыбозавод рассчитывал забить пять тысяч оленей. Каждого оленя забивают, как правило, вдвоем. В среднем получалось, что в день можно управиться с пятисотголовым стадом. Каждый день пропускать пятьсот оленей через кораль — немалый труд. Каждого оленя надо поймать тынзяном, связать, взвесить. Много очень тяжелой работы на свирепом морозе при внезапных пургах.

С раннего утра у кораля толпилась почти вся фактория. Ненцы — старики и старухи — держались группами, оживленно переговаривались. Отовсюду слышался смех, шутки. Люди собрались посмотреть на плоды своего труда. Школьники носились повсюду. Под руководством старших ребят они расчищали от снега площадки, резали веревки, выпиливали бирки, с помощью которых можно будет узнать, кто растил этого оленя и сколько он весит. На бирке указывался номер животного по списку.

Наконец увидели. На горизонте, на кромке снега появилось темное пятно. Стадо. Яр Пандо гонит. От кораля в ту сторону помчалось несколько упряжек с забойщиками — помогать приятелю.

Стадо двигалось в определенном темпе, не быстро и не медленно. Оленей нельзя гнать галопом. Животные будут только волноваться, разбегаться, и хорошего из этого ничего не выйдет. Этот темп определялся многими веками общения людей и оленей.

Впереди ехал сам бригадир. Он был одет по-праздничному. На нем был очень красивый гусь — верхний балахон мехом наружу. Кисы (меховые сапоги) смогли бы украсить музейную экспозицию. К нарте бригадира привязано три оленя. Эти не для забоя. Сильные, красивые животные, пестрые по окрасу. Считается высшим шиком ездить на пестрых оленях. Они сравнительно редко встречаются, как и белые. Поэтому каждый оленевод подбирает себе упряжку из незаурядных оленей. Руководствуются тем, что все редкое вообще ценится, а столько необычных оленей можно найти только в необычном стаде. Другое соображение совершенно утилитарно: своих ездовых оленей, если они сильно отличаются от остальных, легче искать в стаде.

Перед коралем олени стали беспокоиться. Бригадир сбавил ход. Олени тревожно нюхали воздух, задирая головы, крутились на одном месте. Бригадир продолжал тихонько двигаться в сторону раскрытого входа кораля. Стадо начали теснить пастухи. Они ехали сзади и с боков. Не менее пяти-шести лаек трусили по сторонам, они сразу же кидались за оленем, оторвавшимся от стада, и заворачивали его к сородичам.

Наступил момент, когда Пандо въехал за изгородь, а стадо замерло у невидимой черты, разделяющей вольную тундру и неволю. Пастухи сзади еле заметно поднажали. Чуть порезвее пошли их олени, уменьшилась дистанция между ними и стадом. В загон вбежали первые олешки, за ними хлынули остальные, стремясь не отрываться друг от друга. Дело было сделано. Со всех сторон к проходу ринулись добровольцы, закрывшие вход. Работа началась.

Художник Емельяныч несколько расстроился, впервые увидев это зрелище.

Его слова были:

— Это ужасно! Такие красивые, благородные звери — и мясо!..