Зимний дом

— Но это наши лучшие клиенты. Мы не можем позволить себе потерять их.

— Они вернутся, когда поймут, что нигде не получат лучшего обслуживания. Не стоит волноваться, миссис Мерчант.

— Вы очень добры, Лайам. Но что, если они руководствуются не меркантильными соображениями, а чем-то другим? Это вполне возможно, не так ли?

Увидев взгляд его васильковых глаз, Майя вздохнула и сказала:

— Лайам, вы посещаете клубы, пивные, рестораны. Что там говорят обо мне?

Каванах встал и начал беспокойно расхаживать по кабинету.

— Ничего, — солгал он.

Она вынула конверт из ящика стола. Когда Майя вскрыла его сегодня утром, ее затошнило.

— Это уже третье. Предыдущие я сожгла.

Она смотрела, как Лайам вынул листок дешевой бумаги и прочитал одно-единственное злобное, оскорбительное слово. Слово всегда было тем же самым. Каванах хотел что-то сказать, но Майя жестом заставила его замолчать.

— Так что обо мне говорят?

Последовала короткая пауза, а затем он пробормотал:

— Ходят слухи, что смерть мистера Мерчанта была не… Что вы… гм-м… были к ней причастны.

У Майи сжалось сердце. Она молча уставилась на Лайама.

— Я имею в виду… Вы кокетничали, он начал пить, и так далее…

— Это все? — Голос Майи был холодным как лед.

— Что вы были рады его смерти. — Лайам нахмурился. — Прошу прощения, миссис Мерчант. Конечно, я дал в зубы малому, который поднес мне этот подарочек.

Боже, какую она сделала глупость, поверив, что когда-нибудь сможет почувствовать себя в безопасности… Ты совершаешь поступки, которые в тот момент кажутся мелочами, а потом они хватают тебя за горло. Все оставляет за собой извилистый серебристый след лжи и чувства вины. Как слизняк.

Она сделала глупость, поверив, что сможет разделить две свои ипостаси. Они были слиты воедино; из-под яркого блеска то и дело проглядывала тьма, пагубная и мрачная… Майя услышала за спиной голос Лайама:

— Когда я впервые увидел вас, я подумал: высокомерная корова, белоручка. Когда мистер Мерчант умер и вы заняли его место, я побился об заклад, что вы выдержите каких-нибудь пару месяцев, максимум шесть. Но я проработал с вами уже четыре года и понял, что хотя с виду вы фарфоровая куколка, но тащите воз не хуже любого мужчины. Миссис Мерчант, простите меня за «корову» и все остальное, но вы должны понять, что поклонников у вас не меньше, чем хулителей.

Майя повернулась к нему лицом. Она понимала, что должна ответить Лайаму Каванаху столь же честно. Откровенность за откровенность.

— Лайам, вы можете передумать. Мне бы не хотелось говорить об этом, но делать нечего. Боюсь, есть и другие слухи, которые затрагивают вас так же, как и меня. Люди искажают смысл наших отношений. Если вы захотите уйти, подадите заявление об уходе, я пойму…

У нее дрогнул голос. Майя боялась, что он заметит ее отчаяние.

Он подошел и остановился рядом.

— Миссис Мерчант, вы хотите, чтобы я ушел?

— Ну что вы! — Майя яростно замотала головой. — Ни в коем случае!

— Тогда я остаюсь. — Он вынул из кармана зажигалку и поднес язычок пламени к уголку письма. — Не знаете, кто может писать вам эти очаровательные любовные записки?

Лайам бросил горящий листок в пепельницу; тот посерел и съежился.

— Думаю, что знаю. Но не уверена. Зато догадываюсь, кто первым пустил слух.

— Есть у меня на примете несколько парней, миссис Мерчант, — небрежно бросил Лайам. — Стоит мне им только сказать…

Майя удивленно посмотрела на него, а потом улыбнулась и покачала головой:

— Нет, нет, Лайам. Ничего такого не требуется.

В тот вечер после ужина Майя рассказала Хью о своем магазине. Рассказала об Эдмунде Памфилоне, а потом о лорде Фрире. О том, как она отвергла его домогательства, оскорбила его, а теперь подозревает в том, что он использует свое влияние, стремясь отомстить ей. Она не стала говорить, что одиночество, ставшее результатом бойкота, выпило из нее все соки и оставило лишь пустую почерневшую шелуху, но подозревала, что Хью догадывается об этом сам.

— Майя, люди завистливы, — ответил Хью. — Другие женщины завидуют твоей свободе, а большинству мужчин не нравится работать под началом женщины. Особенно молодой и красивой.

— Обо мне говорят такое…

— Расскажи мне.

Стоя спиной к Хью и наполняя его стакан, Майя выдавила:

— Что я хотела смерти Вернона, потому что мечтала унаследовать «Мерчантс».

Она впервые облекла эту мысль в слова, отчего истина стала еще более реальной и беспощадной. Теперь ей часто снилось выражение лица Вернона в тот момент, когда он начал падать вниз головой. Ужас и недоверие. Эти сны пугали Майю и заставляли задумываться, долго ли она сможет сохранять видимость. Скоро ли две половины ее жизни сомкнутся, как створки раковины, и она окажется в ловушке кошмара.

— Боже милостивый… — услышала она голос Хью.

Майя повернулась, протянула ему стакан шотландского виски, щедро плеснула себе джина и села на стул напротив.

— После всего, что тебе пришлось вытерпеть… — пробормотал он. — Как такое приходит людям в голову?

Алкоголь сделал речь Хью невнятной и притупил страх Майи. Она небрежно сказала: