Зигфрид

Бывшая валькирия опустила голову, и закрыв лицо руками, пошла обратно к замку. На пороге она обернулась и уже спокойно сказала:

— Прости меня, я забыла свое обещание. Ты прошел сквозь пламя и я должна стать твоей женой. Добро пожаловать, супруг мой!

Зигфрид медленно слез с коня и неохотно последовал за девушкой в замок. Так же неохотно принял он ее приглашение сесть за богато убранный стол и почти не притронулся к стоящим на нем кушаньям.

Брунхильд пристально посмотрела на него.

— Ты чем-то недоволен? Может быть, я тебе не нравлюсь? — спросила она.

— Кому не понравится такая красавица, как ты! — искренне произнес Зигфрид. — Но я проделал длинный путь, устал и хочу лечь.

Не говоря ни слова, Зигфрид встал и, стараясь не смотреть на девушку, пошел в спальню.

Тут он как был, в броне и кольчуге, бросился на кровать, положив рядом с собой вынутый из ножен меч.

— Разбуди меня утром пораньше, — пробормотал он и тут же притворно захрапел.

Ночная тьма еще не успела рассеяться и небо на востоке еще только начинало светлеть, когда Зигфрид поднялся на ноги.

«Мне нужно ехать, и как можно скорей, — решил он. — Лгать я не умею, да и Гунтер, наверное, устал меня дожидаться».

— Скажи, Брунхильд, — обратился он к девушке, — когда и как я смогу взять тебя с собой?

— Это не трудно сделать, Гунтер, — отвечала красавица. — Огонь вокруг горы Хиндарфьяль вырывается из пещер гномов, которые раздули его по моей просьбе. Они же и потушат его, лишь только ты вторично проедешь над ними. Тогда ты пришлешь за мной свою свиту и лошадей.

— Хорошо, я сейчас же еду, — сказал Зигфрид, радуясь, что вскоре уже не надо будет притворяться.

— Подожди, Гунтер, — вдруг что-то вспомнила Брунхильд, поспешно снимая с пальца маленькое золотое кольцо и подавая его богатырю. — Вот Андваранаут, кольцо гнома Андвари. Говорят, на нем лежит проклятье и оно приносит гибель всем, кто его носит. Если ты не боишься, прими его от меня. Мне оно больше не нужно.

— Андваранаут! — вскричал Зигфрид вне себя от удивления. — «Мое кольцо», — хотел он добавить, так как ясно помнил, что нашел его в сокровищах Фафнира, но вовремя удержался и уже спокойно сказал:

— Спасибо, Брунхильд, я беру его. Скажи только, как оно к тебе попало?

— Не все ли тебе равно, Гунтер? — с печальной улыбкой промолвила Брунхильд. — Может быть, когда-нибудь ты и сам об этом узнаешь, а сейчас поезжай. Я буду ждать твою свиту.

В высоком утреннем небе под вершиной горы раздался одинокий тревожный крик лебедя.

Не сказав больше ни слова, Зигфрид со вздохом облегчения вышел из замка и пустился в обратный путь. Он был так погружен в свои мысли, что даже не заметил, как снова проехал сквозь пламя, которое после этого тут же, словно по волшебству, погасло. Гунтер нетерпеливо поджидал его на опушке леса. Рядом с ним стоял Гутторн. На его лице при виде Вольсунга появилась кислая гримаса.

— Посылай за Брунхильд лошадей и дружину, Гунтер, — тихо сказал Вольсунг молодому королю, подъезжая к нему, — и через какой-нибудь час ты увидишь свою жену.

Снова высоко в поднебесье тревожно вскрикнула птица.

И Зигфрид рассказал Гьюкингу обо всем, что произошло между ним и Брунхильд, умолчав, однако об Андваранауте, который сам не зная почему, спрятал на своей груди.

Чей-то знакомый голос шепнул ему:

Путь пилигрима
К вершинам вдаль,
Где сладким жалом
Стонет печаль…

ССОРА КОРОЛЕВ

В тот же день, около полудня Брунхильд покинула свой замок на горе Хиндарфьяль и в сопровождении Гунтера и его спутников отправилась в королевство Гьюкингов. Молодой король сиял от счастья. Он ехал рядом с женой, любуясь ее необычайной красотой и не замечая, что ни она, ни Зигфрид с Гутторном не разделяют его веселья. Едва увидев Вольсунга, уже снова принявшего свой прежний облик, Бурнхильд изменилась в лице и потом всю дорогу была мрачной. Ее наморщенный лоб и сдвинутые брови выдавали тайные думы, а смех звучал неискренне и печально. Зигфрид молчал и старался держаться подальше от обоих супругов. Перед его глазами то и дело вставала высокая гора, блестящий, сложенный из щитов шатер на ее вершине, а рядом с ним девушка, с распущенными каштановыми волосами, напоминающая ему, чтобы он не забыл о своей клятве.

«Сон это или явь? — думал он. — Видел ли я ее прежде, а если видел, то как мог забыть?» Гутторн исподтишка следил за Вольсунгом и, казалось, читал его мысли.

— Видно, волшебный напиток моей матери постепенно теряет силу, — шептал он и на его сумрачном, некрасивом лице появлялась едва заметная злая улыбка. — Посмотрим, что будет дальше.

Веселость Гунтера росла с каждым днем по мере того, как их путешествие подходило к концу, но его возвращение в замок было далеко не таким радостным, как он того ожидал. Войдя в дом своего мужа, Брунхильд, холодно приветствовав Хогни, резким движением, почти с ненавистью отстранилась от Кримхильды, которая пыталась обнять невестку, и, не сказав ей ни слова, молча прошла в свои покои.