Зяблик

На долю секунды Дмитрий застыл, затем сглотнул образовавшийся в горле ком. Для него это был еще один удар. Его глаза увлажнились.

– Скажу. – Он поцеловал девушку в щеку. – Ты только не гони меня, когда выздоровеешь. Не наказывай. Сам себя наказал.

Дмитрий прижался лицом к ее голове. В этой позе их и застали Тима и Анастасия, когда вошли в комнату. За ними шли двое с носилками. Анастасия держала в руках пакет с кубиками льда. Тима выстелил дно носилок чистыми обрывками простыней, приготовленными им заранее, и двое бережно уложили туда Юлю. Анастасия положила ей на живот лед и укрыла одеялом. Девушку вынесли из комнаты. Через открытые ворота было видно, что на поляне ожидал вертолет. Юлю внесли вовнутрь, следом за ней вошел Дмитрий, дверь машины закрылась, вертолет поднялся над лесом и улетел. На поляне остались Тима и Анастасия, стоящие боком друг к другу, Тима обнимал женщину за плечи. Она повернулась к нему и уткнулась лицом ему в грудь. Звуки вертолета затихли вдали.

– Упрямый! – сквозь слезы проговорила Анастасия. – Не послушал меня вчера. Не смогла его убедить. И вот что теперь. – Она сделала звучный вдох. – А если с ней совсем беда, Тимофей Семенович?

– Ну, тише, Настя, тише! Будем надеяться, все образуется. Она молодая, полная сил. Оклемается. – Тимофей гладил ее по спине.

– Истощилась, измучилась… Так мне жалко ее!

– Тише, Настя. Слезами горю не поможешь. Надо нам решить, что делать. Не вовремя это очень. Надо все обдумать.

Анастасия подняла на него бледное лицо:

– Ты прав, Тимофей Семенович. Что это я? – Она вытерла щеки руками. – Пойдем в дом. Обсудим.

***

Дмитрий ждал в коридоре, когда Евсей Петрович вышел из палаты. Он посмотрел на врача со страхом и надеждой в глазах. Евсей помотал головой:

– Говорил же поберечься… Слаба, Дима.

Дмитрий прижал ладони к носу и сделал глубокий выдох. Он закрыл глаза и стоял молча.

– Выкарабкается, – подбодрил Евсей. – Молодой организм. Но положение серьезное. Много крови потеряла. Не знаю, как до двери дошла. Должно быть, волевая, поэтому.

Дмитрий подошел к стене и прижался к ней расставленными пальцами вытянутых вверх рук. Он зажмурился. Евсей подошел к нему и взял за плечо.

– Не переживай так. Что есть, то есть. Жива будет, не помрет. А жива будет. Это самое главное.

Дмитрий стоял не шелохнувшись. Евсей похлопал его по плечу и ушел, а он все так и стоял возле стены в коридоре больницы, застыв в своей позе, а мимо него изредка проходили люди.

***

Нет прекрасней белой птицы,

Что свободна и легка…

Злая сталь за ней стремится

И убьет наверняка…

Я ее погибель вижу,

Нету жалости во мне,

Состраданье ненавижу,

Сам еще я не на дне.

Лучше нет благословенья,

Чем, когда любовь дана.

Понял я без промедленья,

Лишь явилась мне она.

Тронут я, но все же это,

Не меняет всей канвы:

Мною хоть любовь воспета,

Сам я выше той любви.

Нет другого наслажденья,

Чем всю жизнь ходить по краю.

Я так жил, листал мгновенья,

Лица, будто бы играя.

Пробил час, мне не вернуться

Ни к любви и ни к той птице…

Чтобы мне не задохнуться,

Нужно заново родиться.

На краю стою, как прежде,

Где вся жизнь прошла моя.

В сердце не созреть надежде,

Мне уж не вернуть тебя.

Что ж, шагну вперед, сорвусь,

Полечу ко дну падений

И о камни разобьюсь

Своих прежних заблуждений.

(прим.: стихотворение «Нет прекрасней белой птицы», автор Анна Кимова)