Зяблик

– Нету тут совпадений, Тима! – Дмитрий налил себе полный стакан и выпил залпом. – Нету! – выкрикнул он.

– Ну откуда ты знаешь? Проверить надо сначала.

– Хочешь – проверяй! А мне и так все ясно.

– Дима, ты, может быть, сейчас самую большую ошибку в своей жизни совершаешь…

– Я это где-то уже недавно слышал! А-у-у? Где я это слышал? Да, припоминаю… Туточки это и было! И не ты ли мне это говорил?!?

– Я говорил. И сейчас повторяю.

Тогда Дмитрий сказал обреченно:

– Она Вадима Долгопятова у Марины увела.

Тимофей побледнел:

– Что?

– Что слышал. Говорю тебе, профессионалка. Ну меня-то уж как воробья на мякине провести, это ж надо было… Мата Хари, сучье отродье.

Дмитрий выпил третий стакан. Тима молчал.

– Что молчишь? Обтекаешь? – Он засмеялся. – Знакомое чувство, сам только что его испытал. – Прижав пальцы к глазам, Дмитрий горько морщился. – Когда ей всю свою биографию выложил, у нас там в разговоре один момент занятный был. Она мне говорит: – Я бы на твоем месте меня сразу проверила, странно, что ты этого не сделал. Если бы, – говорит, – не эпизод с Кириллом, когда ты наш разговор случайно услышал, ведь мы не знали, что ты там, тогда бы у меня вообще положение скверное было. –Извини, я не в форме, но надеюсь, ты понял.

– Понял.

– А мы с тобой все Кириллом занимались. А, и правда, ведь ты же ее даже не проверил! Как так? Фантастика! Ты и фамилии ее до сих пор не знаешь!

– Обижаешь! Фамилия ее – Пересветова. Юлия Владимировна. Восемьдесят пятого года рождения.

– Какого? – Дмитрий пораженно покосился на Тиму.

– Да, Дима, ей тридцать три. Скоро тридцать четыре будет. В следующем месяце.

Выражение удивления на лице Дмитрия сменилось деланно безразличным:

– Да какая мне разница, сколько ей и когда. Главное, сколько бы она у меня оттяпала. И когда. Но хрен ей, – он сделал кукиш, – выкусит!

– Нет, Дима, я все же думаю, что ты ошибаешься. Я, конечно, все перепроверю, но это, и правда, может быть совпадение. Судя по тому, что у меня на нее есть, не может этого быть. Она специалист высшего класса. Таких единицы. Может в жизни иметь все, что захочет. Вряд ли ты ей был нужен. И, судя по исходным данным, все соответствует. Устала, решила бросить. Никаких противоречий я не увидел.

– Не бывает таких совпадений, Тима. И тебе, как никому другому, это известно. То, что она специалист высшего класса, я проверил на собственной шкуре! И это только еще одно тому подтверждение. Просто спец! Руку бы ей пожал, если бы со стороны наблюдал.

– И все же ты можешь быть не прав.

Дмитрий закричал во весь голос:

– Я всегда прав! Что вы все заладили? Мама вот сегодня мне бойкот объявила. Не удивлюсь, если меня от сиськи отлучит, а ее удочерит… и ты туда же! Вот что она в моем доме за неделю натворить успела! А вы мне еще тюльку гнать будете, что это все мне кажется?

– Напился ты, Дмитрий Владимирович. Всегда он прав… Никто не бывает прав всегда. Кроме меня. И то, это только на работе. И только потому, что я тоже профессионал экстра-класса. А с женой вон, сам знаешь, ничего не смог противопоставить, когда случилось. Так что иди проспись. Утро вечера мудренее. А я еще раз все проверю. О Торбееве.

Вставая, Дмитрий махнул рукой:

– Идите вы все…

Запинаясь, он вышел из комнаты. Тима сказал себе под нос:

– Нет, Дима, чую я, что ты не прав…

***

Анастасия никак не могла уснуть. Она была в своей комнате, той, которая всегда была готова для нее. Той, где был розовый интерьер, тот самый зеркальный шкаф, из которого Дмитрий позаимствовал одежду для Юли. И на женщине сейчас была та самая одежда. Анастасия ходила по комнате, потом остановилась и долго стояла на месте. Она подошла к выключателю и зажгла свет. На часах было полтретьего ночи. Она дошла до двери в комнату Юли и постучала:

– Юля, простите, что поздно. Вы спите?

Ответа не последовало.

– У вас точно все в порядке?

Снова не было ответа.

– Юля, если вам что-нибудь понадобится, то я в соседней комнате. Спокойной ночи.

Женщина сдалась и ушла к себе.

***

Каждый жест твой взглядом я своим ловил…

Чуть побыл лишь рядом – крепко заплатил:

Ложь твоя пронзила сердце мне насквозь.

Ничего святого нет в твоей душе.

Что любовь сурова – понял я уже,

Как найти мне силы быть с тобою врозь?

Ты – пожар в пустыне, в нем горю отныне.

Всей моей гордыне вдруг конец настал…

Стоя на руинах всех надежд глубинных,

В том я неповинен, что таков финал.

Что же ты, подруга, делаешь со мной,

Что я на досуге стал любить вдруг боль,

Что зудит вся кожа, только ты уйдешь…

Смятый фотолист сохранил твой взгляд.

Я был эгоист, а теперь фанат.