Зяблик

На кровати возле окна лежала она. Она спала, лицо ее было бледно. На стуле возле ее кровати сидел Дмитрий в белом врачебном халате, наброшенном на спину. На его лице было выражение печали и сожаления. Он, не мигая, смотрел в одну точку, ей в лицо, измученное, обескровленное и такое родное. Он вспоминал, каким это лицо было еще недавно, как его озаряло солнце радости и каким в такие минуты оно становилось светлым. Перед ним стояло лицо смеющейся Юли, когда они вместе ехали в машине по дороге в заповедник в тот день, который стал для него самым счастливым в жизни… Юля, лежащая на его груди в их первую ночь, и он, целующий ее в макушку, умиротворенный своим обретенным счастьем… И его окровавленные руки, в которых он нес ее сегодня утром. Дмитрий порывисто приложил ладонь к лицу и сморщился от подступившего приступа боли. В кармане его брюк завибрировал телефон. Мужчина медленно встал со стула, не отрывая взгляда от Юли, достал телефон и посмотрел на экран. Бросив последний взгляд на девушку, он вышел.

На улице светило солнце. Пройдя в палисадник напротив больницы, Дмитрий набрал номер.

– Да, Тима, слушаю.

– Дима, как там Юля?

– Слаба.

– Что с ней?

– Сказали, на нервной почве. Еще, возможно, последствия выкидыша. – Дмитрий замолчал. Ему трудно было говорить. – Господи, Тима, я же ее чуть не убил! – сказал он дрогнувшим голосом.

Дмитрий вскинул лицо к небу. В трубке послышался голос Тимы:

– Чуть-чуть не считается. Дима, успокойся! Еще не хватало, чтобы ты сейчас рассудок потерял. От этого ни тебе, ни ей легче не станет. Возьми себя в руки, тебе нужна трезвая голова.

– Ты прав.

– Ты, конечно, наломал дров, но ведь жива же! А это главное. И нужно думать, что с ней делать.

– Да, я сейчас именно об этом как раз и думаю. Что Торбеев?

– Нет уж, начну с нее. Я пересмотрел ее досье.

– Не надо о ней. Понятно уже, что я ошибся.

– Понятно тебе или нет, а я все равно скажу. А то тебе сегодня понятно, а завтра опять что-нибудь сгоряча в голову взбредёт. Торбеева спецслужбы ведут давно. Но ее в поле их зрения по этому поводу никогда не было. А контора, это тебе не фунт изюма. Фирма веников не вяжет. Так что это почти стопроцентный показатель того, что она чиста. Скорее всего, они просто встречались. И, вероятно, она даже не знала, чем он занимался. Так что не при делах она, Дима. Ну а о беременности ее ты уже знаешь.

– Да. Она мне сказала сегодня. А ты откуда знаешь? Ты же не мог так быстро все проверить? Или ты с моих слов?..

– Нет, не с твоих. Я уже знал. Но ты прав, быстро только кошки родятся. До сегодняшнего дня я тоже не знал.

Дмитрия озарила мысль:

– Мама? – удивленно спросил он.

– Да. Оказывается, Юля ей все о себе рассказала. Так что надо больше слушать, Дима, когда тебе старшие что-то говорят. Или пытаются сказать. У нас опыт. И температура ниже. Мы поэтому отчетливее видим. Но это я тебе так, на будущее. А сейчас перестань себя казнить. Такие вещи как с ней сегодня просто так не случаются. Значит, были серьезные предпосылки.

– Оттого не легче.

– Легче, Дима. У тебя сейчас ситуация. Считай, война. Это тебя оправдывает. Ты не мог не задуматься, когда узнал. Только тебя не в ту степь понесло. Мне вот сразу в глаза неувязки бросились. В первую очередь, человеческого плана. Из них двоих не словам Марины я бы стал доверять. Но это опыт, его не пропьешь. А ты превратно истолковал.

– Марина говорила правду. Ну или как минимум то, что сама же и считала.

– Дима, ты в таких делах не больно сведущ. Слушай, когда тебе говорят. Она гнилая баба. Ей обмануть как высморкаться. Такие люди настолько привыкают к этому состоянию, что начинают обманывать даже самих себя. Ни в одном материале Юля по окружению Вадима Долгопятова не проходила. А он персона значимая, окружение таких людей проверяется скрупулезно. И потом я все никак не могу понять, даже если у нее и было с ним что-то, почему ты сразу такие выводы сделал? Не ревность ли?

– Просто два фигуранта… И оба в яблочко.

– Притянуто за уши. Хоть десять фигурантов. Ведь это было до знакомства с тобой.

– Не знаю, может, и ревность. Просто она меня уверяла, что у нее с Вадимом ничего не было. Вот и выходило…

Тима прервал Дмитрия:

– Ничего из этого не выходило. Даже если бы она тебя и обманула, имела полное право. Это ее личная жизнь. К тому же, дела давно минувших дней. С какой стати ей было с тобой откровенничать? Это вообще тебя не касалось. Ревность это, Дима, чистой воды ревность. А это опасный сигнал. Сделай правильные выводы. Чтобы вдруг не повторилось.

– Да понял я, Тима.

– Если понял, то хорошо. Теперь о Торбееве. Задание дал, ребята его исторический процесс пробьют. Думаю, это дело дней двух, от силы трех. А по последним событиям ты в курсе. Для тебя он не опасен, у него к тебе подходов нет. Видимо, хотел на «Лазурной черте» денег по-быстрому срубить. Его давно пасут, думаю, что он ищет способы как смыться. Решил рискнуть. Но, когда он просечет, что Кирилл по боку, безопасность последнего будет под большой угрозой. Больно уж похожие у этих двоих методы.

– Как с прослушкой? Кирилл в курсе про Торбеева?