Читаем ЖЖ 2010-2012 полностью

  - Пусть страус не летает, но все ж душа летит. (Тост Милы).

  - За мужчин, которые движут солнце и светила! (Мила)

  - Большая ответственность, - пробормотал Слава.

  - Сын прожил за рубежом два года и в телефонных разговорах с родителями забывает по три слова. Даже такое профессиональное - «оранжировка».

  Сережа прочел хокку из «Бурды»:

  Мальчик Володя

  Водку в шкафу нашел.

  Папе не хватит.

  М. прочла любимое хокку:

  - Вконец отощавший котик Овсяную кашу ест.

  А еще и любовь! 68

  - Любая страница из Пруста менее крута, чем моя юность. Я был влюблен, меня всего трясло, тестостерон бил в мозг. Мой основной вид спорта в юности - скрывать любовь (С.).

  - Телемачо Парфенов жил с ним в одной общежитской комнате. Сережа говорит, что в Перми все глухо. Слава:

  - Как сейчас помню: Афины были захудалой рыбацкой деревушкой. И энергичные парни мечтали вырваться из своей дыры в процветащую, могучую Хеттскую империю.

  Сережа:

  - Каждый китаец ждет своего часа, когда прозвучит зов судьбы. Массажист сразу заинтересовался: можно ли уехать в Россию делать массаж.

  Мила:

  - В Париже официанты разыгрывают иногда целые сцены с клиентами, чтобы они потом приходили еще. Кате он принес порцию рыбы и начал: «Ну дай кусочек!» - «Не-ет! » - и закрывает ладонью. «Ну вот ма-аленький».

  - Если встретишься с французом глазами, он говорит «бонжур». Мила:

  - Встречи в Париже назначают в кафе на 11.30 ночи. Но и в Перми есть сейчас ночная жизнь.

  1.4.3 вновь пишут про мои "розановские корни"... (2010-12-03 10:10) Елена ГРАЧЕВА (на яндексе)

  Инуждынет,что«розановская»проза

  Горлановой ничуть не похожа на «шестидесятнический» психологизм Полянской или .

  www.russiancinema.ru/template.php. [1]копия

  Ребят! Я не розановская! Нет у меня сексуальной доминанты, и уж тем более нет нелюбви к тем или иным народам! Как говорил мне В.:

  - у Розанова хитро вые-анное простодушие, а у тебя - какое-то детское.

  Я, например, радуюсь, что мои краткие дневные записи никто не опубликует. А то написано: «Яйца соседа». А просто сосед поставил варить яйца и заснул. А они выкипели и стали летать по кухне и взрываться. Но он и этого не слыхал. Я выключила газ, а он безмятежно продолжал спать, считая себя бессмертным. В 4 ночи разбудил нас криками:

  - Ой-ой-ой-ой! Как это я забыл!

  Затем он до 7 утра шарахался из киоска, в киоск, так что соседи по площадке стали его ругать. А он постучался к нам и жалобным голосом произнес:

  - Нина! Что они меня ругают.

  Мужику скоро 50, но так и не вырос. Как в анекдоте про дракончика, который всех съел, а потом заплакал: я сирота!

  Вчера вдруг выяснилось, что сосед не умеет даже расписаться. Его просил сделать это мастер, а он сначала говорил, что не может очков найти, хотя мы никогда не видели его в очках, а потом бросился на него с кулаками.

  Вчера днем приходил журналист из московской газеты. Пока я давала интервью, сосед прямо врывался и матерился - словно с ума сошел. В конце он заорал:

  - Сука Q-аная, губы накрасила!

  Как он заметил это?! Глубоко меня поразил. Глаза красные выпучены, голова трясется, весь на грани инсульта, но что-то замечает!

  А. В. по телефону:

  - Сосед считает себя членом вашей семьи, поэтому любую мелочь замечает. У него нет другого мира - только вас он видит.

  Возможно, он считает, что весь мир равномерно разрушается вместе с ним, а накрашенные раз в месяц губы говорят, что мы на что-то надеемся. Нестерпимо ему!

  Журналисту я подарила много картин. Слава:

  - Зачем ты отдала самые лучшие картины? Уж могла бы «Сон о Париже» оставить - он так хорошо тут висел. А «Воскрешение Лазаря»! Все сияло. А «Большое ню»! Там ведь с обратной стороны ты еще пейзаж «Золотая поляна» написала.

  - Интуиция мне говорит, что так сохранятся для будущего хоть некоторые мои картины. Волгин вчера по культуре:

  - биография Достоевского совпадает с судьбой России. Я - Славе:

  - Надеюсь, наши биографии тоже совпадают?

  - Так почти у всех россиян совпадают сейчас.

  - Он предлагал для сына имена из Карамзина (14 век): Образец, Упадыш. Слава о спектакле по ТВ:

  - Вяловато. Не чувствуется взбулдыкивания режиссера. Читая ленту друзей:

  Ни науки откровенья,

  Ни с молитвой Крестный ход,

  Ни мое стихотворенье -

  Ничего нас не спасет (Запа написал в ЖЖ своем). Мы:

  Нас спасет лишь Слава Запа, Если встанет бодрым завтра, Если всем нам, пермофилам, Подмигнет вдруг третьим глазом.

  70

  Зажгли 3 свечи, помянули погибших в «Хромой лошади».

  Еще, Господи, просим тебя за Хайфу: там пожар и живут Лина с Равилем. 40 человек уже погибли. Господи, помоги Израилю!

  И Богородицу просим: в ЕЕ праздник помочь нам - дать соседу здравого ума!!! Вчера позвонила С. - внуку задали пословицы о дружбе, а комп завис:

  - посмотри в интернете! Я сразу:

  - Старый друг лучше новых двух.

  И подумала: вот что у меня на первом месте - друзья юности и детства.

  Слава с гостями ставили на иврите «Курочку-рябу». В. был синхронный переводчик. Очень старался!

  Ш. показала сценку из жизни: бабушка и мама одевали в магазине очень толстого и высокого юношу.

  Он с трудом влез в кабинку (!!!) , все оказывалось мало, и он кричал:

  - У вас что - все для карликов, для карликов?!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии