ЖЖ 2010-2012

  - Есть любовь к внукам, а больше нет любви никакой, - вошла со шваброй санитарочка. Похоронный марш снова вступил в палату - видимо, процессия на каком-то повороте оказалась на прямой линии для звуков музыки.

  Хоронили всему городу известную горисполкомовскую пару. Жену обвинили в спекуляции ордерами на квартиры, завели дело, супруги пытались срочно развестись, чтобы имущества на каждого было меньше. но когда ехали по мосту, машина упала в реку, и вот уже хоронят.

  Аля дважды ходила на прием к этой Софье в горисполком, но все напрасно. Федя сразу сказал, когда она устраивалась на работу, что он лично не будет хлопотать, потому что в квартирных делах можно потерять даже жизнелюбие.

  - Просто Софья представила, как ее в тюрьму, а разведенный муж женится. Глущенок не успела договорить, как вошел Николаев и попросил ее уйти.

  - Мрачный сегодня он, - заметила Марьванна.

  - Жена, наверно, не дала, - объяснила все по-своему Венера.

  (Если же ведущий палату хирург, красавец-поляк, приходил с улыбкой, Венера потом говорила: «Жена, наверное, всю ночь отдавалась ему! »)

  - Ты можешь о чем-то другом поговорить? - однажды спросила ее Марьванна.

  - Только и поговорить сейчас, а то что потом - будем говорить только о способах приготовления манной кашки.

  Все это существовало для Али вместе: и платоническая любовь к Николаеву, и неплатонические шуточки Венеры, и клены, клены в окне. Только бы колесо жизни катилось дальше, не остановилось во время операции!

  Вошел Николаев и спросил у Али:

  - Что вы читаете?

  - Это о Блоке. Знаете, я сочувствую его жене: легко ли жить с мужем, у которого две женщины - Люба и все его женщины!

  Николаев вдруг перешел на «ты»:

  - У тебя, видимо, много подзащитных. Все на ужин!

  - Мне одну ложку, - сказала Аля официантке.

  - Всем ножку! У меня курица, а не сороконожка!

  - Я имела в виду пюре. ложку.

  В это время сквозь стеклянную дверь заглянул муж, и Аля вышла к нему.

  - Ты почему не пришел в пять, как я просила. Дети задержали?

  - Я ведь не западно-германский поезд, чтобы приходить вовремя. проехал остановку,

  задумался. Пьяных в трамвае много, задираются. Вот я и подумал, что сначала нужно пьяного брать в обыкновенный вытерзвитель, а второй раз - в стеклянный. У кого стыд есть - не захотят больше попадать.

  Аля уже давно заметила, что муж ее думает, как сделать счастливым все человечество, о, это ведь гораздо легче, чем думать об одном человеке - о жене, например. «А не стала ли я похожа на жену Николаева, которой тоже не нравится, что муж думает только о больных? Но - хирург от Бога - Николаев НА САМОМ ДЕЛЕ спасает, а мой муж.».

  Аля спросила: видел ли муж похороны Софьи с мужем.

  - Сын наш стал говорить, как Платон: надоела эта рыбность, эта супность, пирогов маминых ему хочется.

  Ясно: не хочет он касаться темы квартиры даже в виде похоронного вздоха по самоубийцам. Алю же волновала эта пара самоубийц, хотя она еще не знала, что во время операции дух Софьи явится к ней.

  На этот раз Софья была в белом мокром платье. Она висела в воздухе и шептала Але на ушко:

  - Мы, духи должны являться вам перед концом пути.

  - А зачем?

  - Приготовить вас.

  Аля сильно не хотела, чтоб ее готовила эта женщина. И в этот миг она очнулась. Трубки торчали изо рта ее и мешали.

  - Больно, холодно, - прошептала она.

  - Сейчас все уберем.

  Снова появилась Софья. Она водила указательным пальцем, в то время как остальные были подвернуты, словно на древнерусской иконе:

  - И твой муж. и мой - все они одинаковы.

  Тут муж Софьи, высунувшись из рукава жены, пропищал:

  - Софочка, ну здесь-то мы можем наконец забыть все! Послышался голос Николаева:

  - Камни промыть, сохранить!

  Ага, значит, камней несколько. И тут трубок не стало, а в руку Але вложили камни -они сразу стали колоть ее ладонь, как ранее кололи почку.

  В палате уже лежали прооперированные: Марьванна и два мальчика из районов. Медсестра сделала учительнице укол промедола.

  - А мне? - спросила Аля.

  - Вам Николаев назначил анальгин. Промедол слишком токсичен, а у вас почка сшита из кусочков. чтоб заживление не задерживалось.

  Боль в боку жгла, ее становилось все больше.

  - Ты знаешь сказку Пушкина «Царь Никита»? - начала Марьванна. - Царь Никита жил когда-то праздно, весело, богато.

  Вошел Николаев с букетом роз:

  - Муж вам принес.

  - Можно мне промедол? Очень больно.

  - Это что еще такое - уколы выпрашивать!

  Марьванна в блаженном от промедола настроении продолжала читать про царя Никиту. Аля думала: если выброситься в окно, то едва ли она насмерть разобьется - со второго-то этажа. А до третьего ей не дойти.

  Забыв про атеизм, она обратилась к Высшему существу и умоляла о помощи. Именно такими словами: «Высшее Существо, если Ты есть, помоги мне, я погибаю! » Вдруг услышала голос красавца-поляка:

  - Как вы?

  - Хочу в окно выброситься - Николаев не ставит промедол.

  - Галя, сделайте, я распишусь, - на ходу уже бросил хирург. Медсестра Галя сделала укол, от которого боль исчезла сразу.

  Аля очнулась утром от того, что боль вернулась, но была уже терпимой. Мальчики надували воздушные шары, чтобы легкие трудились.