Жутко громко и запредельно близко

«Но при чем здесь ключ?» – «В самом конце он написал: «Теперь что касается тебя. В синей вазе на полке в спальне найдешь ключ. Он от сейфа в нашем банке. Надеюсь, ты поймешь, почему я хотел, чтобы это к тебе попало». – «И что же там было?» – «Я прочел письмо уже после того, как продал его вещи. Я продал вазу. Я продал ее твоему отцу». – «Ты чё?»

«Вот почему я пытался тебя найти». – «Вы видели папу?» – «Только однажды и совсем коротко». – «Вы его помните?» – «От силы несколько минут». – «Но вы его помните?» – «Мы перебросились парой фраз». – «И?» – «Он мне понравился. Думаю, он понял, как мне непросто расставаться с вещами». – «Опишите его, пожалуйста». – «Да я мало что помню». – «Пожалуйста». – «Он был высокий, наверное, метр восемьдесят. Коричневые волосы. В очках». – «Какие это были очки?» – «С толстыми линзами». – «Во что он был одет?» – «В костюм, кажется». – «Какой костюм?» – «Серый, может быть?» – «Точно! Он ходил на работу в сером костюме! А дырку между двух передних зубов вы заметили?» – «Не помню». – «Попытайтесь».

«Он сказал, что шел домой и увидел объявление о распродаже. Сказал, что на следующей неделе у него годовщина». – «14 сентября!» – «Хотел сделать сюрприз твоей маме. Сказал, что ваза – идеальный подарок. Что она в ее вкусе». – «Он хотел сделать маме сюрприз?» – «Он заказал столик в ее любимом ресторане. Сказал, что собирается вывести ее в свет».

Смокинг.

«Что еще он сказал?» – «Что еще он сказал…» – «Хоть что-нибудь». – «У него был заразительный смех. Это я помню. Он даже меня рассмешил своим смехом. Мне это помогло».

«Что еще?» – «У него был наметанный глаз». – «Что это?» – «Он знал, какую вещь искал. Знал, что ее нашел». – «Правда. У него был запредельно наметанный глаз». – «Помню, я смотрел, как он держит вазу. Он поднял ее на просвет и потом несколько раз повертел в руках. Я отметил, какой он внимательный». – «Он был жутко внимательный».

Мне хотелось, чтобы он вспомнил и другие детали, типа расстегнутой верхней пуговицы на папиной рубашке, или как он пах бритьем, или как насвистывал I am the Walrus. Держал ли он «Нью-Йорк Таймс» под мышкой? Покусывал ли губы? Была ли у него в кармане красная ручка?

«Только вечером, оставшись один в опустевшей квартире, я прочел отцовское письмо. Я прочел про вазу. Я понял, что предал его». – «Но разве нельзя было пойти в банк и сказать, что ключ потерялся?» – «Я пошел. Но там сказали, что сейфа у отца не было. Я попросил посмотреть на мое имя. Не было. И на имя матери не было, и на имя деда. Я растерялся». – «Неужели в банке вам ничем не могли помочь?» – «Сочувствовали, но все упиралось в ключ». – «Вот почему вам нужен был мой папа».

«Сначала я надеялся, что он сам меня найдет, когда обнаружит ключ. Но как? Квартиру отца мы продали, ну, пришел бы он туда – и дальше? И потом где гарантия, что он не выкинет его, как хлам? Я бы именно так и поступил. А шансов найти его у меня не было. Вообще никаких. Я ничего о нем не знал, даже имени. Несколько недель подряд ходил мимо бывшего дома отца по дороге с работы, хотя мне это совсем не по дороге. По часу на это тратил. Надеялся его встретить. Объявления развесил: «Если вы купили вазу на распродаже на Семьдесят пятой улице в эти выходные, пожалуйста, позвоните…» Но это было вскоре после 11 сентября. Объявления были повсюду».

«Мама тоже развесила про него объявления». – «Зачем?» – «Он умер 11 сентября. Он был в башне». – «Боже мой. Я не сообразил. Прости». – «Ничего». – «Даже не знаю, что сказать». – «Не надо ничего говорить». – «Я не смотрел на объявления. Если бы смотрел… Не знаю, что бы было». – «Вы бы нас нашли». – «Возможно». – «Ваши объявления могли висеть совсем рядом с мамиными».

Он сказал: «Я повсюду его искал: в вашем районе, в центре, в метро. Я заглядывал прохожим в глаза в надежде его узнать. Однажды мне показалось, что вижу твоего отца по другую сторону Бродвея, на Тайм-сквер, но он затерялся в толпе. В другой раз подумал, что он садится в такси на Двадцать третьей улице. Хотел окликнуть, но не знал, как». – «Томас». – «Томас. Жаль, что я этого не знал».

Он сказал: «Я полчаса ходил за кем-то по Центральному парку. Думал, это твой отец. Все гадал, почему он так странно идет – зигзагами. И все время возвращается к одному и тому же месту. Просто загадка». – «Почему вы к нему не подошли?» – «В конце концов подошел». – «И что?» – «Я обознался. Это был кто-то другой». – «Но вы спросили, почему он так странно шел?» – «Потерял что-то, хотел найти».

«Зато вы можете больше не искать», – сказал я. Он сказал: «Я так долго ищу, что в это даже не верится». – «Неужели у вас нет желания поскорее узнать, что же он вам оставил?» – «Дело не в желании». – «А в чем?»

Он сказал: «Прости. Ты ведь тоже что-то искал. И совсем не то, что нашел». – «Ничего». – «Не мне судить, но, по-моему, у тебя был хороший отец. Мы с ним недолго говорили, но я успел это почувствовать. Большая удача – иметь такого отца. Лучше бы ты нашел его, чем я ключ». – «Лучше бы нам обоим не пришлось искать». – «Ты прав».