Читаем Журнал Q 02 2009 полностью

В одном отношении, как мне кажется, Докинз чрезмерно упрощает. Он рассматривает утверждение о наличии сотворившего Вселенную личностного Бога как научную гипотезу, противопоставляя ей "нулевую", атеистическую[Английский эволюционист XXI (уже!) века Ричард Докинз намного убедительней, когда критикует религиозных фундаменталистов всех времен и народов, чем когда спорит с агностицизмом английского эволюциониста XIX века Томаса Гексли или идеей американского эволюциониста XX века Стивена Джея Гулда о невозможности научного анализа смыслов веры.]. Докинз принимает, что выбор мировоззрения можно представить как вычисление вероятности того, что существует определенный Бог (например, Бог католиков), или что никакого Бога нет. Докинзу кажется, что христианин является атеистом в отношении Аллаха, Ману или Ваала. Я думаю, все не так просто. Представления о персонифицированном субъекте, с которым мы взаимодействуем, могут быть помещены в рамки какого-то культа, а могут и обходиться без них. Можно ли допустить, что поклонники Христа, Ваала и даже воспевающий научное познание Докинз пытаются выразить что-то сходное, говорят об одном и том же, но только на языке своего народа, времени и культуры?

Если мы говорим об оценке вероятностей, приведу только один анекдотичный пример.

Несколько наших студентов выехали на природу со своим другом из Польши. Поляк был потрясен. Он долго надеялся, что, предлагая справлять нужду под кустик, его друзья издеваются над ним, а где-то рядом спрятан безопасный и экологически чистый клозет.

А еще добрый гость из цивильной страны не мог понять, где брать питьевую воду, и убеждал честную компанию, что из реки, даже после кипячения, пить ее нельзя. Когда он смирился и с этим, произошло некое событие.

Компания сидела на берегу реки, на которой и я, и мои коллеги суммарно провели немало человеко-месяцев. Кроме описываемого случая, никто не наблюдал то, о чем я сейчас расскажу. Какова вероятность того, что столь редкое явление произойдет именно в те несколько минут, в которые его подстроил бы ироничный сценарист? Крайне низкая, намного ниже p=0,05[Достаточных для отвержения нулевой гипотезы, что речь идет о несвязанных между собой событиях. ]! Когда каша была уже съедена, а чай выпит лишь наполовину, из-за поворота реки выплыла вздувшаяся туша дохлой коровы…

Мой пример чересчур низок? А я думаю, что о серьезных вещах правильно говорить, смешивая высокое с низким. А примеры посерьезнее? Остерегусь приводить: чересчур личные, слишком связанные с другими людьми. Скажу лишь, что для меня естественно воспринимать свою жизнь как диалог с собеседником. "Ответные ходы" этого собеседника поражают то произволом, то назидательностью, очень часто - особым чувством юмора.

Да, персонифицированное восприятие действительности - следствие врожденных психических механизмов, о которых пишет Докинз. Должен ли я бороться с ними? Не хочу.

Должен ли я искать себе гуру или первосвященника, который обучит бить поклоны тому собеседнику, о котором я говорил?

Не хочу тем более. Но я думаю, что и фанатик, заживо жарящий жертвы благому богу, и Докинз, радующийся силе науки, участвуют в том же диалоге, только иначе[Фанатик - сильно иначе, Докинз - совсем чуть-чуть!], чем я. И именно о "репликах" нашего собеседника говорил Карл Густав Юнг, формулируя понятие синхронизма как проявление необъяснимых связей["Синхронизм как принцип акаузальных связей" - книга Юнга, изданная в 1952 году, в последнее десятилетие жизни создателя представлений о коллективном бессознательном.].

Почему я дорожу таким восприятием жизни? Иногда помогает что-то понять. К примеру, мне кажется, что те ситуации, где мы действовали не лучшим образом, возвращаются. Если они касаются отношений двух людей, часто со временем ты получаешь не ту роль, которую играл когда-то, а другую, партнерскую. Чтобы действовать достойнее, надо увидеть за злобой дней и случайностями диалог со своей жизнью. Соглашаясь с Докинзом в его критике религиозных догматов, я все же не хочу отказываться от такого способа мышления.

Скажете, это иллюзия, если не мания? Может быть, может быть…

Книжку можно найти здесь:  http://lib.rus.ec/b/130204

<p>Владимир Бондаренко ЗАМЕТКИ ЗОИЛА</p>

Газета "Завтра", 797

Перейти на страницу:

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука