Жуков

Он неумолимо требовал только одного — атаковать и атаковать! В этом были в те дни и стратегия, и тактика боевых действий под Ленинградом, суть его приказов, начиная с самого первого. Они заключались в том, чтобы не дать врагу возможности создать ударные группировки. Достигнуть этого можно было только атаками. В те дни Жуков проявлял высокую требовательность. В тяжелых условиях он, бывало, не всегда сдерживался.

Жуков вызвал начальника Инженерного управления Ленинградского фронта Б. В. Бычевского и распек за промедление с выводом одной из дивизий на подготовленный рубеж. Разговор закончил так:

— Немедленно отправляйтесь и помните: если к девяти часам дивизия не будет на месте, расстреляю…

Когда тот вышел в приемную, Иван Иванович Федюнинский, бывший там, хитро улыбнулся и спросил Бычевского:

— Попало, инженер?

— Самую малость, товарищ генерал. Командующий обещал расстрелять, если к утру шестая дивизия не будет на окружной дороге.

— Не серчай, инженер! — улыбнулся командарм. — Тебе еще повезло. Нас с членом Военного совета армии за то же самое Георгий Константинович повесить обещал.

Конечно, Жуков никого не расстрелял и не повесил. Но обстановка требовала резких фраз.

В половине третьего ночи 15 сентября состоялся разговор Жукова с командующим 54-й отдельной армией Г. И. Куликом. До войны Маршал Советского Союза Кулик был одним из приближенных Сталина, возвысившего этого малограмотного человека в память о боях под Царицыном в 1918 году. Теперь Кулику, неспособному человеку, Сталин вверил войска, которые должны были деблокировать Ленинград с востока:

«Жуков: Я хотел бы, чтобы у нас с тобой, старых солдат, быстрее закипела работа по очистке территории, на которой мы могли бы пожать друг другу руки… У меня к тебе настойчивая просьба — не ожидать наступления противника, а немедленно организовать артподготовку и перейти в наступление в общем направлении на Мгу… Если ты не перейдешь в наступление завтра, то у нас положение может быть катастрофическим».

В ответ Кулик стал пространно объяснять, что сразу наступать не может, поскольку «не отработано на месте взаимодействие». Ему еще сообщили, что «противник в 23 часа переходил в наступление под Шлиссельбургом» и т. д.

«Жуков: Противник не в наступление переходил, а вел ночную силовую разведку! Каждую разведку или мелкие действия врага некоторые, к сожалению, принимают за наступление…

Вы должны понять, что мне приходится прямо с заводов с одними винтовками бросать людей навстречу атакующему противнику, не ожидая отработки взаимодействия на местности. В общем для меня ясно, что я рассчитывать на серьезный маневр с вашей стороны не должен. Буду решать задачи сам… По-моему, на вашем месте Суворов поступил бы иначе. Я извиняюсь за откровенность, но мне не до дипломатии. Желаю всего лучшего».

Резко? Конечно! Добавим две выдержки из переговоров по прямому проводу Сталина с Куликом.

16 сентября:

«Сталин, Шапошников: Не задерживать подготовку к наступлению, а вести его решительно, дабы открыть сообщение с Жуковым. В своем разговоре с вами 15.9 Жуков обрисовал вам его положение, и поэтому вашу операцию затягивать нельзя».

20 сентября:

«Сталин: В эти два дня, 21-го и 22-го, надо пробить брешь во фронте противника и соединиться с ленинградцами, а потом уже будет поздно. Вы очень запоздали. Надо наверстать потерянное время. В противном случае, если вы еще будете запаздывать, немцы успеют превратить каждую деревню в крепость и вам никогда уже не придется соединиться с ленинградцами».

Действия 54-й отдельной армии успеха не имели. 26 сентября армию подчинили Ленинградскому фронту, Кулика отозвали. После Ворошилова это был второй из сталинских маршалов, показавших свою бездарность. К сожалению, за счет жизней красноармейцев и командиров.

А в эти дни Ленинградский фронт жил одной мыслью: не допустить врага к воротам города. Отбросить противника при его перевесе в силах в данный момент едва ли удастся, но, навязав гитлеровцам единоборство, измотать их можно, — так рассудил Жуков. Тупой мощи вермахта, навалившегося на Ленинград, он противопоставил дерзкий стремительный маневр. Были сняты медлительные командиры, выдвинуты новые.

Неожиданно Г. К. Жуков получил помощь из Москвы, от Верховного, обрадовавшего Красную Армию приказом № 308 народного комиссара обороны. Георгий Константинович, прочитав приказ, увидел, что Сталин законспектировал его рассказ 9 сентября о боях под Ельней и теперь от своего имени оглашал для всеобщего сведения. Повторив перечисленные Жуковым стрелковые дивизии — 100, 127, 153 и 161-я, отличившиеся в боях за Ельню, Сталин в приказе объяснял, почему «этим нашим стрелковым дивизиям удалось бить врага и гнать перед собой хваленые немецкие войска». Он указал на пять причин, а именно: