Жуков

Он поступил как подобает опытному военачальнику — все подготовлено, приведено в действие, остается ожидать результатов, когда начнется атака. После более чем двухчасовой артиллерийской подготовки, которую заключили налет штурмовиков и залпы «катюш», поднялась пехота. Впервые в Великой Отечественной войне опа шла за двойным огневым валом на глубину в 1,5–2 километра. И сразу увидели: в наступающих цепях вспыхнули разрывы немецких снарядов и мин, открыли огонь неподавленные пулеметные точки. Атака захлебнулась. Надежные и отважные войска залегли.

Тяжелый, затяжной бой. «В этой обстановке, — писал маршал артиллерии Н. Д. Яковлев, — командарм А. В. Горбатов, человек, прошедший уже немалый армейский путь и хорошо понимавший всю сложность ратного труда, вел себя сдержанно, пожалуй, даже спокойно. И в этом спокойствии чувствовалась его твердая уверенность в том, что командиры корпусов, дивизий и полков его армии, несмотря ни на что, достойно выполнят свой воинский долг. Поэтому старался не особенно-то тревожить их телефонными звонками, а терпеливо ждал дальнейшего развития событий., Г. К. Жуков тоже ничем не выдал своего волнения. Он даже не беспокоил командарма, а, прогуливаясь по рощице, в которой располагался НП армии, лишь изредка интересовался сообщениями о боевой обстановке в целом на фронте и у соседа — в войсках 2-го Белорусского фронта. Так же выдержанно вел себя весь день, вечер и ночь, а дотом даже и следующий день. Такому хладнокровию можно было только позавидовать».

А южнее, в том заболоченном лесистом районе, где наступала 65-я армия Батова, обозначился успех. Эти места Жуков «знал хорошо, так как прослужил здесь более шести лет и в свое время исходил все вдоль и поперек». На фоне происходившего в полосе армии Горбатова донесение Батова представлялось ему малоправдоподобным. Батова вызвали к телеграфному аппарату: «Лично доложите действительную обстановку перед фронтом армии. Жуков». Доложили.

«Аппарат молчал, — вспоминал Батов, — наконец отстучал короткую фразу: «Приеду смотреть сам». В 15.00 на НП в Гомзу приехали Жуков, Рокоссовский, Новиков и Яковлев. Только проскочили их машины, как артиллерия противника из Паричей накрыла участок дороги.

— У тебя тут жарко, Павел Иванович, — сказал Рокоссовский.

— Да, не безопасно, товарищ командующий. Советую не задерживаться.

— Никуда не поедем, — сказал Жуков. — Обедать будем. А пока докладывай».

Жуков убедился, что войска Батова шли с юго-востока в обход Бобруйска, а вот Горбатов пока так и не мог выйти туда же с северо-востока. Следовательно, план окружения гитлеровцев у Бобруйска все еще не выполнялся. Вернувшись в 3-ю армию, Жуков поддержал просьбу Горбатова, не удовлетворенную при подготовке операции, нанести удар севернее. И пошло… Оборона врага была наконец опрокинута: выигрывая фланг немецкой группировки, наш танковый корпус отрезал дорогу отступления немцев через Березину. Другого у них не было. 27 июня в кольце диаметром 25 километров юго-восточнее Бобруйска — свыше 40 тысяч немцев.

В районе Титовки немцы попытались пробиться на север, но воины армии Горбатова крепко держали фронт окружения. Комдив 108-й стрелковой дивизии генерал П. А. Теремов свидетельствовал о результате пятнадцати контратак в один день 27 июня: «В этом районе были сосредоточены силы нашего артиллерийского полка. Не менее 2 тысяч вражеских солдат и офицеров при поддержке довольно сильного орудийного огня шли на наши позиции. Орудия открыли огонь по атакующим с дистанции семьсот метров, пулеметы — с четырехсот. Гитлеровцы шли. В их гуще разрывались снаряды. Пулеметы выкашивали ряды. Фашисты шли, переступая через трупы своих солдат. Они шли на Прорыв, не считаясь ни с чем… Это была безумная атака. Мы видели с НП жуткую картину! Нет, в ней не было и тени воинской доблести. Гитлеровцы были в каком-то полушоковом состоянии. В движении этой огромной массы солдат было скорее животное упорство стада, нежели войска, решившего любой ценой навязать свою волю противнику. Но впечатление тем не менее было внушительным».

К 17 часам воздушная разведка доложила: враг готовится к общему прорыву из окружения. Не терять ни часа, не дать фашистам воспользоваться ночью! Жуков приказал нанести удар с воздуха до наступления темноты. Менее чем за два часа командующий 16-й воздушной армией С. И. Руденко спланировал беспрецедентную операцию — с 19.15 в течение полутора часов 526 наших бомбардировщиков и штурмовиков обрушились на скученные войска противника. Невероятная по эффективности работа авиации. Бомбовыми ударами, пушечно-пулеметным обстрелом поражалась вражеская техника, над дорогой и прилегающим лесом на высоту 300–400 метров поднялись клубы черного дыма. Потеряв рассудок, немцы разбегались куда глаза глядят по горевшему лесу