Жуков

Обходы в исполнение требований Жукова требовали немалого умения. Командующему 6-й гвардейской армией И. М. Чистякову доложили: через станцию Алексеевку, что в 20–25 километрах южнее Харькова, уходят вражеские эшелоны с танками и другой боевой техникой. Чистяков держал совет с командующим фронтом Ватутиным, и они сообща 16 августа набросали план овладения станцией с тем, чтобы перерезать пути отхода вражеской группировки на Полтаву.

Неожиданно в штаб армии, где Чистяков с Ватутиным обговаривали последние детали замечательного замысла, заехал Жуков. Он бросил взгляд на карту, перед которой сидел Чистяков, и спросил:

— А что это у вас, товарищ Чистяков, за стрелы?

Чистяков степенно раскрыл дорогой его сердцу план. «Маршал Жуков, — запомнил на всю жизнь Чистяков, — взглянул на карту и со свойственной ему поразительной способностью моментально оценить обстановку спросил меня:

— Сколько же там противника перед вами будет? Дивизия? Две? Три? Ведь под Харьковом их было четыре или пять. Вы же хотите сделать погоду с одной своей 52-й гвардейской дивизией. Вряд ли у вас что с этой затеей получится. Да, вы можете временно овладеть станцией и перерезать дорогу, но противник, идущий танковыми частями и пехотой из Харькова на Полтаву, прогонит вас с этой железной дороги, а вам нечем будет парировать его удар!»

Ватутин и Чистяков заверили маршала, что у них все продумано. Жуков пожал плечами и бросил на прощание:

— Ну смотрите, не очень мне это дело нравится.

17 августа станцию Алексеевку взяли. Немцы же повернули две танковые дивизии и выбили наши войска.

Жуков сделал выговор Чистякову:

— Прежде чем наступать, надо хорошо знать противника, а не начинать действия с одной дивизией, и то неполной. Куда же теперь противник пошел?

— Дорога идет только на Полтаву.

— Интересно, почему он на тебя не пошел дальше? На плечах 52-й дивизии он бы ворвался к тебе и смял твою оборону. Дельная поговорка: «Не зная броду, не суйся в воду». А на войне особенно.

«Да, для меня это был хороший урок, — сокрушался Чистяков. — И штаб у нас был очень сильный, и у меня кое-какой опыт, и командующий фронтом согласился с нами, а маршал Жуков оказался прав, надо было нам его послушать.

К слову говоря, мне не раз приходилось встречаться с маршалом Жуковым, и я, кажется, изучил некоторые особенности его характера. Все мы знали, что если маршал Жуков приедет в хорошем настроении, все равно распечет за какое-нибудь упущение, которое заметит, и уедет сердитый. А если приедет в плохом, распечет, но уедет в хорошем. При всем том маршал Жуков всегда являл нам пример незлопамятности».

В эти августовские недели Жукова мало видели в штабах фронтов, он все время «на колесах», в войсках. Стремился отладить наступление так, чтобы немецкие соединения окружались и разбивались по частям. Шла маневренная война, в которой и Манштейн был не слаб. Он не пропускал ни одного опрометчивого шага наших командиров, тут же следовали сильные контрудары. Жуков всегда требовал от подчиненных действовать стремительно, но обдуманно, ничего не оставлять на волю случая.

Вдали от театра военных действий, из Москвы, картина представлялась смазанной, иной раз малопонятной, ибо обстановка менялась ежедневно, а иногда и ежечасно. Нередко бои шли с переменным успехом… Но линия фронта все же отодвигалась на запад и юго-запад!

16 августа Жуков доложил Верховному: «Как я Вам уже доносил, противник за последние дни значительно усилил сопротивление нашим наступающим частям… Взятые пленные показывают, что в частях получен приказ Гитлера — драться до последнего солдата, умереть, но не отходить дальше обороняемых позиций и во что бы то ни стало удержать Харьков». На подступах к городу шли ожесточенные бои.

Жуков на месте направлял, исправлял, указывал и, конечно, не имел времени докладывать более подробно обо всем в Ставку.

22 августа он коротко сообщает Сталину: «Организацию операции по овладению Харьковом необходимо объединить в одних руках», то есть в руках командующего Степным фронтом Конева, и тогда действовать. Эта телеграмма, видимо, разошлась с указанием из Москвы.

22 августа из Ставки пришли грозные телеграммы. В адрес Ватутина:.

«События последних дней показали, что Вы не учли опыта прошлого и продолжаете повторять старые ошибки как при планировании, так и проведении операций. Стремление к наступлению повсюду и овладению возможно большей территорией, без закрепления успеха и прочного обеспечения фланговых ударных группировок, является наступлением огульного характера. Такое наступление приводит к распылению сил и средств и дает возможность противнику наносить удары во фланг и тыл нашим далеко продвинувшимся вперед и не обеспеченным с флангов группировкам и бить их по частям… Я еще раз вынужден указать Вам на недопустимые ошибки, неоднократно повторяемые Вами при проведении операций».

В адрес Жукова:

«Ставке Верховного Главнокомандования неизвестно по какому плану действуют сейчас Воронежский и Степной фронты. Ставка требует, чтобы Вы представили план».