Жук

Я помахала рукой ему вслед и какое-то время следила за тем, как он быстро удаляется, следуя по той же дороге, что и мистер Холт. Перед тем как свернуть, он обернулся и тоже помахал мне рукой. А затем, как и мистер Холт, пропал из виду.

Я осталась одна.

Глава 31. Ужас среди бела дня

После того как Сидней скрылся из виду, я первым делом рассмеялась. С чего вдруг он решил проявить беспокойство обо мне только по той причине, что мне предстояло провести в пустом доме всего несколько минут? Это в самом деле было смешно. Дело ведь происходило днем. Что и говорить, его тревога казалась совершенно неуместной.

Какое-то время я помешкала у ворот, размышляя о том, чем все же было вызвано странное поведение мистера Холта и что именно хотел выяснить Сидней, решивший проследить за ним. Затем я повернулась, хотела было вернуться в дом, но вдруг задумалась над другим вопросом: какая могла быть связь между таким человеком, как Пол Лессингем, и странным, эксцентричным типом, решившим поселиться в таком практически непригодном для жизни месте? Что касается истории мистера Холта, то я поняла ее лишь в самых общих чертах – было ясно, что разобраться во всех деталях будет непросто. Это была какая-то странная смесь бреда и более или менее ясных, установленных фактов. По правде говоря, Сидней воспринял ее гораздо серьезнее, чем я ожидала. Похоже, он разглядел что-то такое, чего я не заметила. То, что мне представлялось какой-то белибердой, ему, наоборот, казалось ясным как день. Насколько я могла судить, он уже готов был всерьез предположить, что Пол – мой Пол! Пол Лессингем! Великий Пол Лессингем! – был замешан в каких-то таинственных приключениях придурковатого истеричного бедолаги, мистера Холта. Причем замешан таким образом, что это не делало Полу чести.

Разумеется, подобные предположения являлись просто ахинеей. Но я понятия не имела и не могла догадаться, какими именно соображениями во всем этом руководствовался Сидней. Зато я хорошо знала Пола. Так что, если бы мне представилась возможность оказаться лицом к лицу с тем, кто придумал историю о неправдоподобных злоключениях мистера Холта, я, даже будучи женщиной, очень легко и быстро продемонстрировала бы ему, что любые попытки вести нечистую игру против Пола Лессингема обречены на провал.

Я вернулась в злополучную гостиную с фасадной стороны, в которую, если верить мистеру Холту, он проник противозаконным образом. Тот, кто обставлял ее, явно понятия не имел о возможностях мебельной промышленности. В комнате не было ни стола, ни стульев, ни кушетки – только кровать. При этом на полу лежал замечательный ковер, явно изготовленный руками восточных мастеров. Он был такой толстый, мягкий и в то же время упругий, что ходить по нему было все равно что шагать по траве на лужайке, за которой тщательно ухаживали добрую тысячу лет. Он был соткан из нитей замечательных цветов и покрыт…

Когда я обнаружила, чем ковер был покрыт, я была очень удивлена – и это было далеко не приятное удивление.

Так вот, ковер был покрыт жуками!

По всей его поверхности на минимально возможном расстоянии друг от друга были изображены жуки, причем совершенно определенного, хотя и странного вида. Собственно, это было многократно растиражированное изображение одного и того же жука. Художник выполнил их настолько искусно, что чем дольше я смотрела, тем больше мне казалось, что передо мной живые насекомые.

Несмотря на всю мягкость ковра и умелость рук, которые поработали над его изготовлением, я вскоре пришла к выводу, что это самый неприятный и неудобный ковер, который мне когда-либо приходилось видеть. Вытянув палец, я коснулась им одного из многочисленных изображений омерзительного – по крайней мере, для меня! – насекомого и сказала вслух:

– Если бы я обнаружила вас до ухода Сиднея, я бы, пожалуй, подумала, стоит ли мне отпускать его и оставаться одной.

Тут по моему телу пробежала дрожь. Я встряхнулась, стараясь взять себя в руки.

– Ты должна стыдиться своих мыслей, Марджори Линдон. Тебе лезет в голову всякая чушь, и из-за этого все твои нервы напряжены, а твое воображение рисует самые мрачные картины. А ведь ты всегда гордилась своим умом, своей силой воли, своей решительностью! Хороша, нечего сказать! Ведь это всего-навсего рисунки, не более того!

Подчиняясь безотчетному импульсу, я поставила ступню на одно из изображений жука. Разумеется, это была всего лишь игра воображения, но мне показалось, что я услышала какой-то хруст и чавканье, и содрогнулась от омерзения.

– Ну же! – выкрикнула я. – Нет, так не пойдет! Неужели я буду разыгрывать из себя идиотку? Именно эти слова сказал бы Сидней в такой ситуации.

Я повернулась к окну и посмотрела на свои часы.

– Сидней ушел больше пяти минут назад. Это значит, что тот, кто составит мне компанию, уже где-то недалеко. Пойду посмотрю – может, встречу его где-нибудь на подходе.