Жуга. Осенний лис

Он поднял узкий длинный нож и тронул пальцем лезвие. Покосился на ноги, все в порезах и в укусах, проковылял к ручью и стал смывать кровь и грязь, шипя сквозь стиснутые зубы. Хансен сунулся помочь, но травник отмахнулся от него: «Я справлюсь. Стерегите выход». Тем временем Орге всё равно подошёл к Жуге. Положил руку ему на плечо.

– Лис, – сказал он очень тихим и серьёзным голосом, – я никогда не видел ничего подобного. Не возьму в толк, как они могли дойти до такого.

– Грибы, – сказал Хансен. Подождал, пока оба не повернулись к нему, и пояснил: – Мутации. Грибной токсин – сильнейший мутаген. Чёрт знает, чем они питались все эти чёртовы века. Такие изменения трудно объяснить одним застоем крови. Возможно… Возможно… Чёрт, я совсем ослабела.

– Хансен, хватит, – мягко, но решительно прервал его Жуга. – Хватит. Мне не хочется сейчас выслушивать ненужные учёности. Они есть, и этого достаточно. Что будем делать?

Орге решительно нахмурил брови.

– Надо найти Ашедука, – сказал он. – Найти во что бы то ни стало. Будет настоящим кошмаром, если ему удастся сплотить этих тварей. Если вы не захотите, я пойду один.

Хансен промолчал.

– Значит, идём искать, – резюмировал Жуга. – Не отпускать же тебя одного.

– Послушайте, – Хансен всё-таки решился. – Мне кажется, не нужно этого делать. Наши руки в гнезде гадюк. Их слишком много, этих скавенов. Вряд ли Ашедук сумеет с ними договориться, я в это не верю. Они же вроде зверей, я даже сомневаюсь, что у них есть язык. Может статься, Ашедук уже мёртв…

Неясный шорох в темноте заставил всех вскочить, а Хансена – умолкнуть. Жуга от неожиданности поскользнулся, сел в ручей и выругался.

– Аш’дук агриш, – тихонько пропищали из темноты. – Аш’дук лик-лик. Аш’дук зилиб’ар мирза-мирза? М?

– Чёрт меня подери, – пробормотал Хансен. – Чёрт меня подери…

Мохнатое тельце медленно, на четвереньках, выползло из темно- ты. Блеснули чёрные прищуренные любопытные глаза. Веки моргали – часто-часто. На лбу пришельца багровела огромная шишка. Скавен за- мер, оглядел по очереди всех троих и оскалился, что, наверное, долж- но было обозначать улыбку. Вновь полились шипящие и щёлкающие звуки.

– Орге, что он говорит? – уголком рта спросил Жуга.

– Белиберду, – угрюмо бросил гном. – Я разбираю только, что Ашедук им вроде как обещал еду. И говорит, что Ашедук хороший. Хороший-хороший… Тьфу, дерьмо какое! Остального я не понял.

– Агриз-агриз, – понимающе закивало существо и протянуло руку. – М?

Орге повернулся к травнику:

– Дай ему чего-нибудь зажрать. Быть может, он покажет нам дорогу.

– Чёрт меня подери, – бормотал Хансен. – Чёрт меня дери…

* * *

– Она была там. Эта штука всё время была там. Я всё не мог взять в толк, с чего это мне взбрело в башку лезть под землю, а она влекла меня, не только управляла нами, но сама нуждалась в нашей помощи. Я как-то позабыл, что Рик должен полететь. Но даже если б я задумался об этом, мне и в голову бы не пришло, что́ это значит!

Ашедук… Он больше повредил себе, чем нам, когда украл мой меч и АэнАрду. Он был Охотником, Ночным Охотником, его фигура двигалась по чёрным клеткам. Он шёл на перехват. А я не знал, что наш поход – это отвлекающий манёвр. Герта так и сказала тогда: «Отвлекающий манёвр», как будто это целая армия была, а не один трахнутый гном, страдающий манией величия. Но мы могли и опоздать. О, да, ещё как могли! Ведь он уже сколачивал свою армию, собирал своих чёртовых пешек. И когда мы догнали его, я не знал, чего мне опасаться – моего меча или эльфийской АэнАрды. А оказалось, опасаться надо было совсем другого… И даже за других.

А она была там всё это время, в моём кармане. Я совсем про неё забыл.

Ты только не молчи. Ну почему ты молчишь? Смотришь на меня и ничего не говоришь. А впрочем, не надо говорить, если не хочешь. Ты только слушай.

Ты ведь слушаешь?