Жизнь за жизнь

– Запомните, старший лейтенант Сережа Никодимов и лейтенант Толик Смурнов. Смурнов – такой худенький, с усиками. А Никодимов крупный, как вы, Александр Александрович. Только без этого. – Лысяков погладил себя по впалому животу.

Брюшной пресс у него был сильно развит. Даже через камуфлированную майку четко проглядывали очертания мышц.

«Каждый божий день, видимо, пресс качает, хочет, чтобы кубики были, занимается, наверное, вместе с солдатами», – подумал Соколовский.

– Командиры взводов вас ждать будут. Сейчас они пока еще в поиске, ведут его вместе со своими людьми, но я приказал им вернуться в лагерь. Однако там наряд постоянно службу несет. Он вас примет, если доберетесь раньше. Командиры взводов позвонят дежурным и предупредят.

– Ваш номер на всякий случай подскажите, – попросил Сан Саныч.

– И скажите в какое время удобнее всего звонить. Если поздно, то до какого часа? – осведомился Алексей Валерьевич.

Лысяков продиктовал номер, который Соколовский тут же забил в память своего телефона.

А комбат, уже обращаясь к Соловьеву, сказал:

– Звоните, пожалуйста, в любое время дня и ночи. Как только возникнет необходимость поговорить со мной. У нас служба такая. Юлия Александровна к этому давно привыкла. А у меня норма сна – четыре часа. Я мог бы и меньше спать, здоровье позволяет, но врачи не советуют. Говорят, организм так вдвое скорее изнашивается. А вот больше никак не могу. Пробовал уже не раз, но без всякого толка. Просто без сна валяюсь, с боку на бок перекатываюсь, да и все.

– Мне бы ваш организм, – сказал Соловьев, но тут же вспомнил, как совсем недавно командир бригады испугался за состояние здоровья своего комбата, и прикусил язык.

Возрастному младшему сержанту, видимо, ждать надоело. Он, не дожидаясь приказа, повернул ключ зажигания в замке, и двигатель довольно заурчал. После чего со скрипом повернулся рычаг коробки передач.

«Жигуленок» плавно тронулся с места, выехал на главную улицу городка и вскоре покинул его. Дальше уже все было ясно и без карты. Через пару километров был поворот направо. Найти его оказалось достаточно легко.

Лес расступился, и дорога за поворотом еще на добрых два десятка метров оказалась асфальтированной. Однако дальше вела грунтовка, очень основательно разбитая большими колесами тяжелых грузовиков и гусеницами тракторов. Теперь водителю предстояло, не доезжая до недалекой деревни, где жили, как недавно сообщил комбат Соколовскому, только дачники, свернуть налево по какой-то полузабытой дороге и покинуть эту искалеченную грунтовку.

«Жигуленок» три раза подряд садился в глубокую колею на какие-то свои внутренности. Подполковнику с майором пришлось выходить из машины и сбрасывать накопившийся городской жирок, то есть попросту выталкивать ее. После таких вот физических упражнений Сан Саныч наконец-то заметил поворот налево, даже не отмеченный на карте, имевшейся в мобильнике младшего сержанта.

– Это даже не дорога, а тропа какая-то, – проговорил майор Соловьев.

– Алексей Валерьевич, сдается мне, это как раз то, что нам нужно.

– Здесь по траве ехать проще будет, чем по разбитой грунтовке, – вступил в разговор старших офицеров юстиции водитель. – Трава.

Ему, похоже, было все равно, куда они следовали, лишь бы дорога была получше.

– Да и пора бы уже повороту этому быть, – настаивал на своем подполковник Соколовский.

Как раз в этот момент ему кто-то позвонил.

Сан Саныч перевел дыхание, резко выдохнул, вытащил телефон, посмотрел на определитель номера и сказал:

– Странно. Дежурный звонит. Должен же знать, что мы в командировке. Никак Спиридонову в голову какая-то незаурядная мысль пришла. – Однако он включил громкую связь, чтобы не объяснять потом Соколову суть этого разговора, и ответил на вызов: – Подполковник Соколовский. Слушаю.

– Дежурный по следственному управлению подполковник Звягинцев. Сан Саныч, ты что же, совсем забыл про задержанного? Он сидит в «обезьяннике» в районном отделе. Нам оттуда звонят, спрашивают, когда его доставить. А я и не в курсе.

– Извини, я и в самом деле совсем забыл о нем. Пусть его до завтрашнего утра подержат, до моего возвращения.

– Я точно не знаю, согласятся ли в райотделе. Это ведь какой-то участник войны в Афганистане. Герой! Вся грудь в орденах. Боюсь, предпочтут не связываться. На них уже и без того давят из совета ветеранов, возмущаются. Сам-то мужик, говорят, спокойный, не шебутной, но…

– Ничего страшного. На сорок восемь часов имеем право задержать. Я к тому времени уже вернусь.

– Попробую договориться, – вяло пообещал Звягинцев.

– Ты уж постарайся, – попросил его Соколовский и отключился от разговора.

– Я метров на двести вперед пройду, гляну там, – проговорил тем временем Соловьев, посмотрел на свои грязные руки и вытер сгибом локтя пот со лба. – Если ничего не будет, то сюда и свернем.

В такой прогулке он, кажется, видел только отдых после выталкивания машины из колеи. Это и неудивительно.

Сан Саныч не умел драться так, как Соловьев, но все же считал себя сильным мужчиной. Однако сейчас он чувствовал предательскую дрожь в мышцах.

– Иди, – согласился подполковник юстиции.