Жизнь впереди

Но что такое «собственный опыт»? Наташа черпала из личного опыта все, что могла: легкость особенной дружбы с Алешей в летнем лагере и тягость нечаянной, затянувшейся ссоры с ним… Ну зачем, почему он выдумывает, будто болен, будто грипп у него и не хочет простить ее даже в день рождения?..

После уроков, как и обещала Вера Георгиевна, состоялась первая репетиция в костюме. Снова и снова повторяла Наташа свой танец. За стеклянной дверью класса толпились девочки — смотрели, — и несколько раз в продолжение репетиции Наташа замечала среди школьниц-подруг то одну, то другую артистку театра. И все-таки Вера Георгиевна, закончив занятия, сказала довольно сухо:

— Ничего. С технической стороны, пожалуй, неплохо. А вот главного еще нет. Боюсь, что и не будет, не может быть. Да, да… Только ты не огорчайся, Наташа. Пока не может быть. Понимаешь? За недостатком жизненного опыта.

— У меня есть опыт! — выпалила неожиданно для себя самой Наташа с неудержимой протестующей ноткой в голосе. — Вы не знаете…

— Что? — Вера Георгиевна с изумлением покосилась на нее и потом едва приметно усмехнулась. — Ну, не будем вдаваться в подробности, — сказала она. — Ладно, ладно, девочка! Все придет в свое время.

29. На заводе имени Сталина

Алеша то и дело справлялся: все ли ученики третьего класса «Б» здоровы? Все были здоровы! Два мальчика, за легким недомоганием пропустившие уроки в четверг, к пятнице вполне исцелились вестью об экскурсии.

— Ошибку сделали, — пожаловался тогда Алеша Марианне Сергеевне, — надо было бы с «походом» список составлять… скажем, хоть на сорок человек! А мы — в обрез. Значит, вы, да я, да Толя Скворцов, и отряд… Точно тридцать семь, и ни одного человека больше.

Чем ближе надвигалась суббота, тем чаще обращались к Алеше товарищи с просьбами. Алеша никому уже помочь не мог.

— Сами виноваты, — отвечал он на нападки. — Так вам и надо! Сколько раз я подбивал комсомольцев на экскурсию — никто не поддерживал, а теперь все просятся.

В субботу после второго урока стало известно, что один из пионеров пойти не сможет — вчера катался на коньках, упал, хромает.

Значит, пойдет Костя Воронин? Или…

Алеша не торопился звать своего комсорга.

Миновал третий и четвертый урок — Алеша держал в секрете освободившуюся вакансию даже от Марианны Сергеевны, лелея мысль: как бы все-таки позвать Наташу? Нет, ни о каком примирении не могло быть и речи, он был бы с нею вежлив, не больше того… Но хорошо бы все-таки позвать ее, просто отблагодарить за летний лагерь, и за вечер у нее в доме, и за спектакль в школе.

Всю перемену после четвертого урока Алеша провел в передней директорского кабинета, у телефона. Сначала он узнал через справочный номер, как позвонить в Хореографическое училище, потом долго убеждал по телефону дядю Кузьму (он сразу узнал его голос), чтоб тот разыскал Субботину, разыскал немедленно. Не отнимая трубки от уха, Алеша ждал, ждал, томился… Стыдясь, он беспокойно поглядывал на каждого, кто слишком близко подходил к нему. Звонок! Кончено. Поздно… Но вместе с шумом звонка, сзывающего на последний в этот день урок, из бесконечной дали донесся к нему и слабый, удивленный голос Наташи: «Я слушаю!»

— Слушай, Наташа! — вскричал он счастливым голосом, но тут же откашлялся и заговорил строго, точно деловую телефонограмму передавал: — Слушай! Сегодня экскурсия на завод имени Сталина, та самая, о которой я столько мечтал. Выйдем из школы в половине третьего, точно! Есть одно свободное место. Хочешь?

…И вот пионеры третьего класса «Б» толпой высыпали на улицу, ждали автобуса с завода. Ребятишки разбредались веселыми группами по переулку. Алеша и Анечка покрикивали на них с высоты площадки у парадного входа, чтобы не уходили слишком далеко… «Вот и я стал покрикивать, как Марья Петровна в лагере!» — подумал Алеша.

Мягкий, безветренный и туманный выдался денек. Алеша все поглядывал в сторону набережной… И вот из тумана выделилась фигурка девочки в желтой кожаной шапочке с серой мерлушкой. Тысячи таких шапочек ходят по Москве, но, может быть, красные вязаные перчатки встречаются не так уж часто?..

— Алеша! Смотри! — крикнул удивленно Толя Скворцов.

Но Алеша и сам уже видел, что это она, Наташа. Она еще далеко, но уже видно ее оживленное, ищущее друзей лицо. И тогда в смущении, торопливо и сбивчиво Алеша сказал Марианне Сергеевне:

— Анечка, я не успел предупредить вас… Дело в том, понимаете… У нас Семенов ногу вчера на катке повредил. Ну и вот… Ему нельзя ходить по цехам…

— Семенов? Я его видела сегодня…

— Да, но он сильно хромает. Растяжение на левой ноге… Так вот… я пригласил из чужой школы… потому что она меня и Скворцова на спектакль в свою школу позвала, а я пригласил ее за это к нам на экскурсию. Можно?

Анечка внимательно глянула на него. Она ничего не ответила, только чуть-чуть, едва приметно, посветлело у нее в уголках губ.