Жизнь в стиле диско

Позади улица Алишера Навои, Музей современного искусства, большой сквер с жёлтыми, по-осеннему грустными деревьями. И поздние цветы под ними, будто рассыпанные самоцветы, ещё радуют глаз угасающей красотой. Вдали виднеется знаменитая телебашня, упирающаяся в синее небо, позволяющая наслаждаться видами города с заоблачной высоты смотровой площадки. Красавец Ташкент, удивительный и добрый город, как не хочется с тобой расставаться!

Только часа через три молодые люди вернулись домой, голодные и усталые. Уже у самых дверей квартиры Анвар, поколебавшись, всё же сказал, как о чём-то банальном и обыденном, что через день его уже здесь не будет. Всё! Уезжает надолго. Его ждёт армия, зовут барабаны будущего солдата! Сначала непонимание, потом боль в расширившихся глазах Алины, он уже не мог перенести. Махнув рукой на прощанье, молодой человек тихо закрыл за собой дверь.

* * *

Ольга стояла у почтового ящика, нетерпеливыми пальцами, разрывая конверт. Письмо от Анвара, ура! Ей хотелось запеть, или громко крикнуть что-нибудь радостное, или вихрем крутнуться в пируэте. Взрыв эмоций требовал выхода. Улыбаясь, девушка начала читать не очень разборчивые строки. Но что такое он пишет!? Её лицо вмиг стало жестким и строгим, и улыбка погасла, будто стёр её ученической резинкой какой-нибудь озорной первоклассник. Армия? Какая армия? Таким, как Анвар, разве место там?

«Так, без паники, – сказала она себе. – Соберись и подумай, что можно сделать? Позвонить ему? Да-да, и умолять, ругаться, плакать, но отговорить от неверного шага»

– Олечка, ты? – к телефону подошёл отец, – ох, как приятно тебя слышать! Как там Москва, не обижает?

– Нет, не на такую напали. Анвара можете позвать?

– А его нет, ушёл прогуляться. Что-то передать?

– Мансур Рашидович, Анвара, что, в армию забирают?

– Были у парня такие мысли, но я и думать ему об этом запретил.

– Он мне написал об армии, как о чём-то решённом… Умоляю, не отпускайте!

Попросив передать Анвару, чтобы позвонил ей, когда вернётся, она повесила трубку.

Тревога не отпускала. Ольга сидела на кухне, обхватив двумя руками кружку с горячим чаем, ждала звонка. Где чай, там надежда, там легче ожидание. Она водила пальцем по гладкой поверхности стола, выписывая имя человека, который занимал её мысли. Анвар печатными буквами, Анвар вязью. На кухне было уютно и тихо, сверкал белым великолепием роскошный чехословацкий кухонный гарнитур, изысканный шёлковый абажур свисал над столом, добавляя очарования этому месту. Внезапно чьи-то руки легли ей на плечи, легко сжали, и вот уже спустились вниз, жестом собственника накрыли ладонями её грудь… Влад, мерзавец, что он себе позволяет? Медленно поставив чашку на стол, она встала и со всего размаха залепила пощёчину по наглой, улыбающейся физиономии, наблюдая, как сползает улыбка с его лица, а взгляд наполняется ненавистью. Он поднял руку, но не посмел ударить, опустил, сжал в кулак. Ну, всё, кажется, теперь в её жизни появился настоящий враг.

– Ещё раз подойдёшь, Инне скажу. Скажу, что пытался изнасиловать меня.

– Сдурела?! – гневом полыхнули его глаза.

– Это ложь во спасение, приятель!

– Что вы тут расшумелись?

А она вовремя! В расшитом цветами шёлковом халате, в нарядных шлёпанцах, отделанных мехом, свежая и бодрая, и на кухню вошла Инна.

– Спросите об этом своего кавалера!

Не дожидаясь ответа, высоко подняв голову, Ольга вышла из кухни. Есть же на свете поганые люди, шакалы, а не люди! От еле сдерживаемого негодования кровь пульсировала в висках. Её редко обижали, родители лелеяли и берегли единственную дочурку, руками беды отводили. Поэтому так резко и реагировала она на непривычную человеческую подлость. Надо срочно наращивать броню, пригодится.

В дверь постучали. Сердитая и недовольная, вошла Инна, сверкнула яростным взглядом. Злится! Ничего, немного злости полезно для сердца.

– Ты ударила его? Это правда? – Спросила жёстко, как плёткой замахнулась.

– А вы узнали, за что?

– Чего-то там тебе показалось, – Инна прошлась по комнате, явно нервничая. – Дурочка, ты думаешь, нужна ему? Не обольщайся! – её голос поднялся до неприятных высоких нот. – Малолетка, что ты можешь?! Любить? Тебе этому учиться и учиться.

Она ещё что-то говорила, обиженная, разгневанная женщина. Ольга не слушала. Ольга молчала. Молчание – ещё более сильный ответ, чем просто слова, молчание – аргумент, который трудно опровергнуть. Да ей сейчас совсем нет дела до какого-то Влада и его истеричной любовницы.

Перестав маячить по комнате, тетка остановилась напротив её. Бог мой, какой сильный запах духов! «Рижская сирень», любимый аромат женщин среднего возраста, просто сбивает с ног. Цветущий вид тетки Ольгу раздражал, не похожа она на человека, недавно схоронившего мужа. Было стыдно и неловко видеть её такой ухоженной и холёной, изо всех сил стремящейся понравиться другому мужчине.

– Ольга, если подобное повторится, я буду думать о невозможности совместного проживания с тобой.