Жизнь в Советском Союзе была...

А еще в тоже лето я с грустью расстался с первой своей любовью — Людочкой Новиковой. Нет, она никуда не уехала, и мы с ней даже не ссорились, просто я вдруг осознал, что мои нежные чувства к ней не имеют будущего. Она на три года старше и всегда будет такой, и когда я достигну ее нынешних шестнадцати, то ей уже будет 19. Людмила уже не училась в школе, она поступила в какой-то техникум, и у нее началась совсем другая жизнь, взрослая и серьезная, а мне предстояло еще учиться и учиться. Я понял, что я всегда буду для нее только приятелем ее младших братьев, мальчиком, которому она нравится, но который, по причине юного возраста, никогда не рассматривался и в ближайшие годы не будет рассматриваться как возможный партнер. Я осознал, что если не расстаться с ней сейчас, то расставаться потом будет еще болезненнее и еще хуже. И поняв это, я просто постарался исчезнуть из ее жизни, избегал встреч и общения.

Наверное, это было грубовато, и Людмила, возможно, обиделась. Прости меня Людочка за это, вот таким я был эгоистом! Но, в конечном итоге, я-таки оказался прав: еще учась в техникуме, Люда вышла замуж за однокурсника и в девятнадцать лет родила дочку, после чего уехала по распределению, и больше я ее никогда не видел.

И если я не ошибаюсь, именно в это лето, наконец-то, достроили и заселили дом N204 по проспекту Победы. Сам девятиэтажный корпус возвели быстро, но потом стройку заморозили, и недостроенное здание стояло бесхозным несколько лет. За это время оно обросло криминальными историями. На крыше и верхних этажах какие-то шестнадцатилетние мачо устраивали сексодромы для встречи с такими же малолетними подружками. А в подвалах и на первом этаже обнаруживали то брошенного мертвого младенца и какие-то чемоданы с вещами, то мужика-висельника, может — самоубийцу, а может — жертву преступления. В общем, мы не завидовали тем, кто заселялся в этот дом, у него была дурная репутация. И хотя это был ближайший к нам дом с лифтом, мы даже не бегали туда кататься на лифте, да и друзей из этого дома никто из нас не завел.

На первом этаже дома, в пристройке, открылся продуктовый магазин самообслуживания. С этого дня мы с братом Алексеем уже не ходили за покупками ни в "шестнадчик", ни в магазины на улице Островского. Теперь мы просто переходили через дорогу и все покупали в универсаме.

3.

Учеба в седьмом классе началась с новостей.

Некоторые наши одноклассники пообщались с органами правопорядка и были поставлены на учет в детской комнате милиции. Оказывается, измученные летним бездельем и пубертатным периодом, эти мальчики допекали своим вниманием нашу же одноклассницу Маринку Киселеву. Я не знаю, почему именно ее, и в какой именно форме происходили эти приставания, но по их версии: сами они рук не распускали и самое страшное, что они сделали — это гвоздиком прибили к двери Маринкиной квартиры легендарное "изделие N2" с какой-то запиской, содержащей двусмысленные намеки.

Все бы, пожалуй, обошлось этой неприличной шуткой, но все дело в том, что папа у Марины оказался крупным милицейским чином. Расстрелять пацанов из табельного оружия за приставание к дочери он не мог, времена были еще советские, а не те, что ныне, поэтому он завел на них дело и поставил на учет, как циничных хулиганов.

Второй новостью стало возращение Сереги Мироненко, учившегося с нами до четвертого класса и уехавшего потом с родителями в Казахстан. Ничего необычного в этом не было, и до Сереги покидали нас ребята и возвращались, и новенькие приходили к нам учиться, обычная текучка. Необычным было то, что в отличие от нас пионеров, он вдруг оказался комсомольцем.

Вообще-то, в том, что в четырнадцать лет подростки переходили из пионерской организации в ВЛКСМ, ничего чрезвычайного не было. Но в наших краях этот переход случался в конце седьмого класса, по весне, в апреле, на светлый праздник дня рождения Ильича. А тут вдруг приходит парень, который, пребывая в Казахстане, сумел сделать это, то ли в сентябре, то ли даже учась еще в шестом классе. Для нас это было в диковинку. Тем не менее, Серега единственный из нас получил законное право ходить на школьные комсомольские собрания, как самый настоящий старшеклассник. Ну а нам оставалось с любопытством рассматривать его комсомольский билет. В отличие от тех, что выдавали у нас, в его документе были страницы на казахском языке.

Другой приятной новостью стало для нас успешное выступление Сени Двойриса на первом соревновании дворцов пионеров "Пионеры против гроссмейстеров". Из пяти гроссмейстеров, попавших под его горячую руку, Семен удачно сыграл с двумя бывшими чемпионами мира: Борисом Спасским и Тиграном Петросяном. Одного он обыграл, с другим свел партию в ничью. После этого ему вскоре было присвоено звание кандидат в мастера спорта по шахматам.

А так, по части самой учебы, новостей было немного. Нам начали преподавать химию, а легендарный учитель 9-й школы Юрий Антонович Хитрюк вместо рисования стал вести у нас уроки черчения.