Жизнь в Советском Союзе была...

А еще я с интересом внимал антисоветским разговорам, которые вел с нами дядя Андрей. Ни по телевизору, ни по радио подобных историй не рассказывали, поэтому я относился к ним с большим любопытством. Любимой темой дядюшки были воспоминания про своего деда Нечаева. Оказывается, старик жил необычайно богато, на взгляд дяди Андрея. В его хозяйстве только быков было не один десяток, а еще и коровы. Видимо, дед Нечаев был либо гуртовщиком, занимавшимся торговлей скотом, либо скотопромышленником, владельцем фермы по его разведению. И вот, якобы все это хозяйство было у деда изъято Советской властью во времена коллективизации. Соответственно пострадал и его внук — дядя Андрей, не получивший богатство в наследство, о чем с горечью он нам и сообщал каждый вечер. Тогда я интересом внимал всем этим историям, для меня ведь это было внове. Но позднее, несколько лет спустя, появились вопросы, а с чего он решил, что все дедушкино богатство должно было достаться одному внуку Андрею? У деда Нечая от нескольких сыновей таких внуков было с дюжину, если не больше. А почему сам дядя Андрей не пытался разбогатеть? Понятно, что спекулировать скотом, или развести три десятка быков партия ему бы не дала. Эксплуатация человека человеком в СССР тоже была запрещена, но заработать-то на телевизор, холодильник, мотоцикл или автомобиль, которых у него ни тогда, ни потом не было, коммунисты ведь не мешали. Да, в 20 лет он получил инвалидность на фронте, но руки и ноги у него были на месте. Тем не менее, он предпочел всю оставшуюся жизнь сидеть на пенсии и перебиваться случайными, крайне необременительными заработками. Зачем, дескать, упахиваться на колхоз. Однако и у себя на участке он несильно напрягался, его двор и хозяйство всегда были бедными даже по моим понятиям. Гораздо ведь приятней сидеть со стаканом вина, купленного у соседа, свое-то у него кончалось достаточно быстро, и мечтать о богатстве, которое когда-то имел дед Нечаев, чем зарабатывать его самому упорным личным трудом.

Произошли перемены и на семейном фронте. Летом 1972 года Володя с Тамарой сдали госэкзамены и стали дипломированными учителями. Володя рассчитывал остаться на кафедре и поступить в аспирантуру, но не удалось, "в виду неактивной жизненной позиции"- он не был комсомольцем. Пришлось им с супругой идти в педагоги. Их охотно взяли на работу в 31-ю математическую школу, в которой Владимир когда-то и сам учился. А место на кафедре заняла одна девица с их потока, которая может и не блистала как математик, но зато, была руководителем комсомольской организации факультета.

Эти обстоятельства сильно нарушили планы моего старшего брата Юрия. Дело в том, что он тоже собрался жениться на полюбившейся ему однокурснице Александре Базановой, они даже подали заявление в ЗАГС в надежде, что Володя с Томой, закончив ВУЗ, уедут по распределению в какую-нибудь деревенскую дыру. Но будущих молодоженов, как мы видим, ждал неожиданный облом. Никто никуда не уезжает, а все остаются в городе на своих местах. А жить-то где? Тем не менее, Юрий и Александра поженились. Свадьбу играли на лоне природы, в селе Степном, на родине невесты. Я тоже там присутствовал, как близкий родственник жениха и с интересом исследовал, чем свадьбы в городе отличаются от деревенских.

В Степном я впервые увидел и познакомился с Людмилой Зоновой — симпатичной девочкой, ровесницей, которая не только прилично играла на фортепьяно, но еще и оказалась родственницей Александры Базановой. Сию секунду проку от нее нет, но несколько лет спустя, она сыграет свою роль, так пусть же никто не скажет, что я персонажей своих мемуаров достаю из рукава, как фокусник.

Остаток лета молодожены и Володя с семьей провели на селе, одни отдыхали в Степном, другие — в Хребте. К сентябрю братья с семьями приехали в город и стали думать, как жить дальше. Комнат-то в отцовской квартире только три. Самую маленькую заняли родители, в большом, но проходном зале поселили нас с Лешкой, а в третьей комнате разместилось пять человек: Юра с Шурой, да Володя с Тамарой и Антошкой. Разделили комнату занавесками от окна до двери и так и жили. Мирно, не ругаясь. В тесноте, да не в обиде.