Ну и что, что нас там лежало пять человек, зато какие это были интересные типажы. Сколько занимательных историй я от них услышал — «Санта-Барбара» отдыхает. В современной платной палате на одного или двоих, в коих случалось мне лежать недавно, если нет телевизора, то можно удавиться от скуки. А единственный сосед часто оказывался занудным эгоистом, с которым и поговорить было не о чем.
Врачи были знающие и опытные, а медсестры веселые и жизнерадостные. Никто из них не чувствовал себя обиженным и вытолкнутым на обочину жизни. Никто из них не считал себя нищим. Как сейчас помню, среди дежурных медсестер была одна — очень хорошенькая, просто прелесть. Если вам случалось видеть Оксану Федорову, то эта медсестра была точь в точь такая же красавица, только сильно загорелая и в белоснежном халатике. Сердце радовалось, когда я видел ее на посту. А сильно загорелой была она по тому, что только что вернулась на работу из отпуска, который провела на Черноморском побережье в Сочи. И для такой поездки ей тогда не требовался богатенький спонсор, хватало и своего заработка.
Глава 7. Сельская нива
Выздоровев, я оказался никому не нужен. В школе продолжались летние каникулы, а шахматные соревнования проводились в спортивном лагере, куда я не поехал. Пришлось искать развлечения самому.
В один из дней июля я решил заняться сельским хозяйством. Уж не знаю, кто донес этот слух до нашего мостопоездского населения, но стало известно, что в плодопитомник, располагавшийся в поселке Шершни, в ближайшую субботу приглашают челябинцев на сбор ягод и в частности садовой клубники-виктории. Нам эту новость принесла моя крестная — тетя Лида Филиппенко. Она так красочно расписала матери, что они с дядей Гришей сделают с собраной клубникой, какого замечательного варенья наварят, что мать пожалела, что не может составить ей компанию, поскольку будет занята. Зато свободен оказался я, причем настолько, что пожав плечами, ответил: «А почему бы и не съездить». Всего-то и делов: сперва собираешь клубнику и сдаешь, потом покупаешь ее по госцене. Все равно заняться больше нечем.
Надеяться, что я привезу много ягод не приходилось. Поэтому мне дали с собой двухлитровый бидончик и денег на пару килограмм виктории. Филиппенко взяли с собой большое эмалированное ведро.
В те давние времена по улицам Колхозного поселка еще ходил автобус. Он начинал свой маршрут от Центрального рынка, потом по улице Кирова шел до Зеленого рынка. Ни цирка, ни Торгового центра тогда еще не было, вернее, их только еще строили. По улице Калинина автобус поднимался к Автомобильному училищу и объезжал его по улице Полковой. Потом он выезжал на Партизанскую и, петляя по узеньким улицам поселков Колхозного, Аэродромного и имени Бабушкина, вырывался из города, направляясь к Градскому прииску. Вот именно на нем мы и поехали в плодопитомник.
Таких же умных и охочих до клубники как мы с Филиппенко, оказалось столь много, что давку, устроенную ими в салоне автобуса я помню до сих пор. Автобус был львовского производства, с узким длинным салоном и узкими же дверями. Чтобы проникнуть в его салон в час пик надо было быть крепким и энергичным. Но граждане СССР именно такими и были. Так что мы все-таки влезли в него. В салоне было тесно, жарко, душно, потно, но весело. Народ, предвкушая сладкую ягоду, много шутил и не сильно злобился друг на друга.
Словно сговорившись, почти все пассажиры вышли на повороте к поселку Шершни и по тополиной аллее отправились к ягодным полям. Я не со зла написал тополиная с маленькой буквы. Просто дорога-аллея, обсаженная высоченными тополями, тогда еще была, а вот улицы с таким названием не было и в помине.
Возле полей с викторией нас уже поджидали. Но встретили не ласково, а меня так вообще начали обижать. Какая-то представительница администрации плодопитомника объявила, что дети и подростки на клубничные поляны нынче не допускаются. Они дескать слишком много этой клубники съедают, а собирают ее мало. Так что все малолетние, подозреваемые в обжорстве, будут сосланы на уборку крыжовника.
На взрослого мужика я тогда походил мало. Потому решил: «Против власти не попрешь! А почему бы и нет? Какая разница, ну буду собирать крыжовник, куплю-то я себе все равно викторию.»
Подростков и ребятишек насобирали не один десяток. Я даже одноклассника встретил Рауля Каремгулова, так что было с кем словом переброситься.
Привели нас на большущее поле. Выделили каждому по ряду, мы с Раулем встали по-соседству. Показали нам, где лежат пустые ящики и куда надо сдавать наполненные, а потом сказали: собирайте. Ну мы наивные и принялись рвать крыжовник. Ягодку в рот, две — в ящик, ягодку в рот, три — в ящик. Один куст я обобрал, другой, а в ящике даже дно не закрыто. Час работаю, два работаю. Рауль рядом пыхтит.
Жара, солнце печет, почему-то вспоминаются черные рабы, работающие на американских плантаторов, хочется затянуть какой-нибудь заунывный спиричуэлс, помогающий в работе, да языков, блин, не знаю.