Жизнь-в-сновидении

-- Делия пересекла границу затем, чтобы привести тебя домой. Граница -- реально существующий факт, но маги используют его как символ. Тебя, находящуюся по другую сторону, должны были привести сюда, на эту сторону. По ту сторону находится повседневный мир, здесь, по эту сторону, -- мир магов.

-- Делия незаметно вовлекла тебя, -- по-настоящему профессионально. Это было безупречным маневром, который ты с течением времени будешь осознавать все лучше и лучше.

Мариано Аурелиано приподнялся из своего кресла и потянулся к буфету за фарфоровой чашей, в которой был компот. Он поставил ее передо мной.

-- Давай ешь. Они бесподобны.

Восторженным взглядом я посмотрела на мягкие сушеные абрикосы, находившиеся в чаше с ручной росписью, и попробовала одну из них. Они были более чем прелестны. Я положила в рот еще три.

Мистер Флорес подмигнул мне.

-- Вперед, -- призвал он меня. -- Уложи в рот их все, прежде чем мы унесем посуду.

Я покраснела и попыталась попросить прощения со ртом, набитым абрикосами.

-- Не извиняйся! -- воскликнул Мариано Аурелиано. -- Будь сама собой, но сама собой с головой. Если ты желаешь прикончить абрикосы, то прикончи их, и все. Чего тебе никогда не следует делать -- это расправиться с абрикосами, а потом об этом сожалеть.

-- Хорошо, я их прикончу, -- сказала я.

И это вызвало у них смех.

-- Знаешь ли ты, что встречалась с Исидоро Балтасаром в прошлом году? -- спросил мистер Флорес.

Наклонившись вместе с креслом, он держался в нем так непрочно, что я стала опасаться, как бы он не упал назад и не врезался в посудный шкаф. Вспышка озорства появилась в его глазах, когда он начал напевать себе под нос хорошо известную песню "Девушка на ранчо". Вместо слов, которые были в ней, он вставил куплет, рассказывающий историю Исидоро Балтасара, известного повара из Тусона. Повара, который никогда не терял своего хладнокровия, даже тогда, когда его обвинили в том, что он кладет в свою стряпню дохлых тараканов.

-- А! -- воскликнула я. -- Повар! Поваром в кофейне был Исидоро Балтасар! Но этого не может быть, -- пробормотала я. -Не думаю, чтобы он... -- я остановилась на полуслове.

Я продолжала смотреть на Мариано Аурелиано в надежде, что его лицо, этот орлиный нос, эти сверлящие глаза что-то мне откроют. Я непроизвольно поежилась, словно меня вдруг обдало холодом. В его холодных глазах было что-то яростное.

-- Да? -- подсказал он мне. -- Ты не думаешь, чтобы он... -- движением головы он показал, что ждет, чтобы я закончила фразу.

Я собиралась сказать, весьма бессвязно, что не думаю, чтобы Исидоро Балтасар стал так бессовестно мне лгать. Однако заставить себя сказать это я не смогла.

Взгляд Мариано Аурелиано стал еще жестче, но я была слишком выведена из равновесия, мне было чересчур обидно за себя, чтобы испугаться.

-- Итак, меня все-таки обманули, -- наконец выпалила я, сердито на него глядя. -- Исидоро Балтасар все время знал, кто я такая. Все это игра.

-- Все это игра, -- легко согласился Мариано Аурелиано. -Однако удивительная игра. Единственная игра, в которую стоит играть. -- Он замолчал, словно хотел дать мне время еще повыражать свое недовольство. Но прежде чем я успела этим воспользоваться, он напомнил мне о парике, который он надел мне на голову. -- Если ты не узнала Исидоро Балтасара, который не был переодет, то почему ты думаешь, что он узнал тебя, черноволосую, с короткой кудрявой стрижкой?

Мариано Аурелиано продолжал смотреть на меня. Его взгляд утратил свою жесткость, теперь в его глазах было грустное усталое выражение.

-- Тебя не обманули. Тебя даже не соблазнили. Не то чтобы я на это не пошел, если бы счел необходимым, -- заметил он светлым мягким тоном. -- Я с самого начала говорил тебе, что есть что. Ты была свидетелем событий огромной важности, но все еще их не заметила. Как и большинство людей, ты связываешь магию с причудливым поведением, ритуалами, зельями, заклинаниями.

Он наклонился ближе и, понизив голос буквально до шепота, добавил, что настоящая магия состоит в тонком и умелом управлении восприятием.

-- Настоящая магия, -- вставил м-р Флорес, -- не приемлет человеческого вмешательства.

-- Но м-р Аурелиано утверждал, что он отправил меня к Исидоро Балтасару, -- заметила я с ребяческой несдержанностью. -- Разве это не вмешательство?

-- Я -- нагваль, -- просто сказал Мариано Аурелиано. -- Я -- нагваль Мариано Аурелиано, и тот факт, что я -- нагваль, позволяет мне управлять восприятием.

Я выслушала его слова с особым вниманием, но у меня не было ни малейшего понятия о том, что он имеет в виду под управлением восприятием. Чисто из нервозности, я потянулась за последним сушеным абрикосом, лежавшим на тарелке.

-- Ты заболеешь, -- сказал м-р Флорес. -- Ты такая крошечная, и у тебя такая боль в... глазах.

Мариано Аурелиано подошел и встал позади меня, затем нажал на мою спину таким образом, что я закашлялась и выплюнула последний абрикос, который был у меня во рту.

Глава 8