Жизнь в нелюбви

К концу недели «ажиотаж вокруг кинодивы», как это называла Марго, стал спадать, но показали проход посуху, и опять Вика ловила завистливые взгляды. А на следующей главная героиня узнала, что беременна, направилась для решительного разговора и увидела семью любимого, обсуждающую прибавление в их семействе. Вернее, сначала крупный план детей, сидящих на скамейке, потом улыбающаяся им Вика, потом лицо страдающей героини, потом снова улыбающаяся детям Вика, снова любовница в отчаянии, потом весёлая жена, что-то рассказывающая детям, любовница — жена, снова любовница и снова жена, а потом завершается Викин рассказ, вся семья хохочет, а потом Рома вскакивает, обнимает Вику, гладит её живот и прижимается к нему ухом. И крупные глицериновые слёзы на лице уходящей прочь любовницы. Всё это под приглушённо тоскующую скрипку.

Этот обильно политый слезами финал вновь оживил интерес к звезде офисного масштаба.

— Ты знакома с Платоном Андриевским?

— Нет, а кто это?

— Ты же его жену играла!

— Дурдом! Мы были заняты в общей сложности около трёх часов. Это вместе с гримом, переодеванием, переругиванием и ожиданием. Режиссёра видела, оператора и разных ассистентов. Из актёров одну эту Наташу, да и то издали, пока её за теми деревьями снимали, так же, как и нас, сначала посуху, потом под дождём. Отснялась и укатила на крутой тачке, звезда же! А нас после съёмки на микроавтобусе в санаторий увезли.

Дома психовала, что впору увольняться от чрезмерного внимания окружающих. А Рома ходил довольным, его в садике некоторые мамы фотографировали, чтобы похвастаться, что её дитятко с киноактёром дружит. Саша поинтересовался у старшего племянника, как там в школе по поводу его кинодебюта, на что он поморщился: «Девчонки достали!»

— Эх, не понимаете вы своего счастья, — подмигнул он Вике.

К счастью, со временем всё утихло, и жизнь покатилась по накатанной колее. Уже весна наступила, уже взрослые начали задумываться о предстоящем отпуске. Вика сказала, что обещала детям купание в море. Отельер Черкасов, который периодически им звонил, пригласил отдохнуть на Адриатическом море, где он в небольшом городке строит гостиницу на скалистом берегу, и где он, если они согласятся, снимет для них жильё. Саша сразу согласился, а вот Вике пришлось побегать, потому что ни у неё, ни у мальчиков загранпаспортов не было.

Довольно утомительный перелёт с двумя пересадками, потом два часа на автомобиле, и вот они на месте. Большой дом с садом, как оказалось, был снят на две семьи. Вику неприятно царапнуло, что их даже не спросили, хотят ли они жить вместе с братом и его женой, хотя… ну, кто она такая, чтобы Черкасовых ссорить. Авось не будут они в четырёх стенах сидеть, ведь лето, море, солнце!

Так и получилось. Мальчики поздно вставали, но после завтрака неизменно просились на пляж. Саша сходил за всё время с ними раза два-три. Он то с братом на стройку уезжал, то с рыбаками. Какого-то друга завёл с яхтой, на остров какой-то мотался. Один раз только Вика согласилась выйти с ним в море. Детей укачало и пришлось вернуться. А на второй неделе отдыха Рома принёс ротовирус, который вывел их из строя почти на неделю.

Он в этот день проснулся рано, но не в духе. Капризничал, придирался к брату, один раз даже нагрубил Вике. Завтракали сегодня все вместе, что редко удавалось. Рома водил ложкой по тарелке, выводя Вику на эмоции. Она уже хотела отправить его из-за стола, и тут его вырвало. Попало и на тарелку, и на стол, и на колени. Вика схватила его на руки, мельком всё-таки заметив выражение брезгливости на лице мадам Черкасовой.

— Я потом вернусь и уберу, — буркнула она, унося ребёнка в свою комнату.

Кинулись за ней Саша со Стасом.

— Держитесь от нас подальше, — сказала она. — Врача вызвать надо, но, скорее всего, это кишечный грипп.

Пришла местная женщина, нанятая родственниками домработницей и присланная Вике в помощь. Используя жестикуляцию, русские и английские слова объяснила ей, что болезнь заразна, контакты нежелательны и вообще она справится одна.

Отболели и Стас, и Саша, правда, управились за три-четыре дня. Вика болела дольше, но помалкивала об этом. Саша как-то за руку её взял и испугался:

— У тебя температура!

— Ну да, почти тридцать девять…

— Тебе лежать надо! Почему ничего не сказала?

— А что говорить? Каков стол, каков стул? Как у всех! Ромка тяжелее всех болеет, я ему нужна.

После болезни была ещё неделя в запасе до отъезда, чтобы восстановиться.

Дня за три до вылета Саша вдруг изъявил желание пойти с ними на пляж. И там под шум моря и визг ребятишек попросил:

— Вика, отпусти меня!

Она сразу догадалась:

— Алексей что-то обещал тебе за детей?

Он обиделся:

— Ты что, считаешь, что я племянников продаю? Между прочим, я и о тебе думаю! Меня ты категорически не принимаешь, но тебе надо устраивать свою личную жизнь, а кто возьмёт женщину с двумя детьми?