Жизнь в нелюбви

— Пойду наверх!

Но и у финдира нашла коса на камень. Видно, за Кристину сильно кто-то сверху просил. И тогда Вика сказала:

— Сегодня я отступлю. Дома посоветуюсь с мужем и, если он согласится, завтра подам заявление об уходе.

Вышла за дверь и наткнулась взглядом на Генерального. Он бросил какие-то бумаги на стол секретарши и спросил:

— Это что за разговоры?

— Кадровый голод. Некого поставить замом.

Финансовый директор, вышедший следом, выкрикнул:

— Самойлову!

— Ставьте сразу заведующей. А я согласна вернуться на рядовую должность.

— Давайте не будем горячиться. Оба ко мне!

Вика, дошедшая уже до точки, не горячилась. Она ещё раз спокойно объяснила, что новенькая — её родственница и не привыкла ей подчиняться. Как работника она её не знает, но какой из неё специалист, если училась на платном и дважды уходила в академический отпуск, завершив обучение в бакалавриате только в этом году, и за полгода после выпуска дважды сменила работу? Генеральный предложил ей, как он выразился «гнусную бабу из отдела финансового контроля, от которой даже их гнусный заведующий криком кричит». Вика повела плечами: а что, мол, можно посмотреть. Послушала со стороны, как Генеральный, вызвав эту сотрудницу, перечисляет претензии, которые предъявил ей непосредственный начальник, вмешалась в разговор, затронув несколько проектов, в которых, как оказывается, они пересекались, и спросила, не хочет ли она перейти к ней в отдел заместителем? Финансовый подавился, Генеральный ухмыльнулся. Кандидатура окинула всех взглядом и мрачно изрекла, что согласна и на рядовую должность. Её отправили дожидаться в приёмную и уставились на Вику, что, мол, за дела?

— Мне с ней работать, а говорит она по делу, и ваша Самойлова — дура!

— Мы оба против, но работать, действительно, вам. И отвечать вам. Вот, в приказ, — поставил визу Генеральный.

Возвращаясь домой, Вика с тоской думала, что, хотя от главной неприятности она отбилась, работать в одном учреждении с племянницей — та ещё докука. А в соседнем отделе теперь двое недоброжелателей, однокурсник и родственница, и оба будут разносить гадости о ней. Впрочем, ну их к чёрту, дома её ждут её любимые мальчики, а с Ромой они сегодня будут рисовать открытку, которую малыш решил подарить старшему брату на четырнадцатилетие.

Племянница предъявила ей претензии в первый же свой рабочий день, мол, она особо просила направить её в отдел к родственнице, а тут такой облом! Но Вика отрезала, что ей были нужны опытные сотрудники, а молодой сотруднице лучше начинать с контроля, оттуда видна работа всей компании, а когда наберётся опыта, может перейти на любую понравившуюся ей должность.

— Да меня уже загоняли как савраску, а ты по-родственному бы не напрягала!

— Нет, дорогуша, лодыри никому не нужны.

— Да ладно, сама-то не перетрудилась! Ты лучше скажи, холостяков здесь много?

— Как-то не считала.

— Ну да, ты же среди руководящего состава крутишься. Познакомь меня с кем-нибудь! Но вообще мне тут уже один юрист понравился.

— Женатый?

— Ха, жена — не стена…

— …но дочь Генерального директора. Вылетишь с волчьим билетом.

— Ой, спасибо, что предупредила. Слушай, а Генеральный, говорят, тоже холостяк.

Открылась дверь, впорхнула Марго. О Кристине она от Вики уже слышала, поэтому турнула её из кабинета без реверансов. И сказала, что Игорь до неё не может дозвониться, а вести у него самые замечательные. Сегодня состоялось судебное заседание, на котором все сделки с её квартирой признаны незаконными, и теперь ей следует идти оформлять возвращённую собственность. Девушки стали обсуждать, как отметить это радостное событие. И тут телефонный звонок. Тётя Тома, единственная из бывшей родни не внесённая в чёрный список. Год назад, когда у тётки была травма, Вика не позвонила, но номер не удалила, решив, что, если тётка обратится за помощью, она ей не откажет. Не обратилась. А вот теперь, рыдая, орала в трубку, что Вика оказалась бессовестнее братьев, отобрав у неё квартиру, которая тётка заслужила, добросовестно ухаживая за больной сестрой.

— Что же она чужой собственностью с тобой расплатилась?

— Чужой, да не твоей! Тебе, твари безродной, вообще ничего не положено!

— Подавай на апелляцию, заявляй об этом в суде.

Ну вот, ещё одним абонентом меньше. Вику это очень огорчило, потому что тётя Тома по сравнению с остальными была к ней добра. С малых её лет. Даже в инфекционную больницу приходила к ней чаще матери. Медведя лохматого ей туда принесла. Потом при выписке его дезинфицирующей жидкостью изуродовали. Вика плакала, мать на неё орала и медведя выбросить хотела. Но тётка его обещала полечить, забрала с собой и через несколько дней вернула обновлённым. Стал он из коричневого чёрным, зато уродливые пятна на шкурке исчезли.

Вечером, готовя ужин, она вспомнила этого медведя и всхлипнула. Тихо так всхлипнула, никто не должен был услышать, но Сашка заглянул на кухню:

— Что? Что болит?

— Душа. Вот… медведя вспомнила…

Пока рассказывала, прибежали мальчики, присели рядом, Стас на табурете, Рома у Саши на коленях.

— А где мишка сейчас? — спросил Рома.