Жизнь в диссонансе (ЛП)

Иногда, в тишине, он задерживал дыхание, пока не начинало жечь легкие, а инстинкты не заставляли глотнуть кислорода. Потом Драко вспоминал свои надежды. Ночи, когда проваливался в сон, дрожа от страха, совершал то, чего больше ни за что не совершит. Дни, когда был уверен, что умрет, видя трясущуюся руку отца, опущенное лицо матери и буравящий взгляд красных глаз, который промораживал до костей. От того холода до сих пор не получалось избавиться.

Драко надеялся на другой шанс. На жизнь, которой будет доволен. Теперь он понятия не имел, что делать с этим шансом.

Драко поднял взгляд от тарелки, встречаясь глазами с Грейнджер, веселой по непонятной ему причине. Грейнджер сохранила наивность. И иногда Драко хотелось отхватить кусок и себе, чтобы вспомнить, что значит быть ребенком. Чтобы улыбаться ветру, удивляться размаху лягушачьих лап или оттенкам грозового неба, озаренного молниями.

Эта мысль побудила его покоситься на шрам Поттера. Тот символизировал нечто дикое и необузданное, превосходящее их самих, что в свою очередь превзошел Поттер. И Драко не в первый раз задумался, какого черта он здесь забыл.

— Гарри, где ты взял этот шпинат?

Поттер удивился:

— В супермаркете.

— А ощущение, что нарвал травы во дворе, — заметил Драко.

— После того, как ее втоптали в грязь, — сморщилась Грейнджер. — Неудачная поставка, видимо. А вот курица очень вкусная.

Грейнджер выжидательно, с надеждой посмотрела на Драко — ни разу в жизни она не глядела на него именно так. Он не мог первым разорвать зрительный контакт, пока она сама не отвернулась, и проследил за ее взглядом от себя до Поттера.

— Съедобно, — пробормотал Драко.

— Отлично, — проворчал Поттер. — В следующий раз готовит Малфой.

— Что? — Вилка Грейнджер звякнула о тарелку. Ответ застрял у Драко в горле. Под его взглядом Грейнджер откашлялась. — Я приготовлю.

— Что? — раскрыл рот Поттер.

Драко ухмыльнулся.

()

Здание зияло разбитыми окнами, фасад обвалился, по периметру валялись осыпавшиеся кирпичи. Охранные чары оказались слабыми, ставя под сомнение наличие чего-либо ценного внутри, голые стены и редкая мебель будто старались убедить в этом же. Гермиона поверила бы, не знай она, что самое лучшее или самое худшее зачастую прячется за видимостью пустоты, созданной, чтобы проходящие мимо не заметили, отвернулись, ушли искать в другом месте.

Первый этаж был полностью заброшен, с разных сторон пустого зала виднелись проходы в другие комнаты и три лестницы, одну из которых разломало напополам. По центру потолка чернела дыра, и без нее Гермиона не услышала бы хлопок двери и последовавшие шаги.

Она прикинула, откуда идет звук, и скрылась в комнате у лестницы, к которой приближался человек. На полу валялся стул и обломки картины, Гермиона, вцепившись в палочку, аккуратно обошла какие-то осколки. Стены были частично разрушены, но она забилась в угол и отменила Люмос, оставшись в темноте.

Ждала, стоя молча и неподвижно, пока не застонала тяжелая дверь, щелкнул замок, и только потом выбралась к лестнице. Гермиона направила палочку, чей кончик тускло светился, вниз, непрестанно оглядывая трещины в полу и окружающую темноту. Другим источником света служила тонкая полоса, пробивающаяся из-под двери. Гермиона с осторожностью обогнула дыру, поглотившую большую часть этажа.

Из-за двери не доносилось ни звука, а охранные чары оказались даже проще, чем на входе. Гермиона быстро повернула ручку, не дав себе задуматься над тем, заметил ли человек за стеной, что чары сняты. Приоткрыв дверь наполовину, она с палочкой наизготовку ступила внутрь, оглядывая помещение. В крови подскочил адреналин.

Вдоль стены тянулся стеллаж, заставленный рядами склянок с голубоватой смесью. Под ним были сложены две коробки с черным отпечатком «Рансон» на крышках. Гермиона едва уловила движение на периферии, как дверь захлопнулась, открыв Малфоя с выставленной палочкой.

Пространство за его спиной оказалось пустым. Выражение лица Драко неуловимо поменялось, но Гермиона не поняла, чем именно, так как явная злость не угасла. Его палочка опустилась, привлекая к себе внимание, и от удивления Гермиона даже не отступила, когда Малфой на нее шагнул. Отливающая чернотой древесина, острый кончик и серебряный ободок под пальцами. Явно не боярышник, да и его палочка была короче, толще и притуплена.

— Какого черта ты творишь?! — рявкнул Малфой, переключая внимание Гермионы на себя. — Тебе повезло, что чары…

По мановению палочки ей в руки полетел голубоватый флакон, который он попытался перехватить в воздухе, но опоздал. Гермиона крутанулась для аппарации — Малфой рванул к ней, хватая за руку, отправляя их обоих в водоворот скручиваний и стягиваний.

Ударившись ногами об пол, Гермиона споткнулась, втянула воздух. Желудок сжимался, тошнило, она сглотнула ком в горле, обычно предшествующий рвотным позывам. Малфой перехватил ее крепче, то ли удерживаясь сам, то ли удерживая их обоих, и взгляд Гермионы из обеспокоенного превратился в гневный. Драко посмел не обратить на него внимания, с изумлением оглядывая над ее головой комнату.