Жизнь в диссонансе (ЛП)

В детстве, скажи отец ему спрыгнуть со скалы, потому что внизу безопасно и ничего не будет, Драко послушался бы. Но сейчас он знал, что сам отец так никогда и не спрыгнул, и как бы Драко ни верил, что приземление будет успешным, он не знал наверняка.

Почему после первой войны отец не изменился? Почему его не выдернуло в неизвестность, почему ничто не сломало все его убеждения? Темный Лорд умер или почти умер, а Люциус остался у власти, сохранил вес в обществе. Но по-прежнему был убийцей, человеком, который пытал и наслаждался местью.

Драко знал отца другим. Мужчиной, который — несмотря на непростой характер и ожидания от сына — по-своему его любил. Драко знал, что отец ненавидит, но ни разу не видел проявлений той ненависти, пока не началась война. Ненависть стала идеей, вынудившей Драко верить тому, что ему говорят, повторять слова, смысл которых он не понимал, и закрывать глаза на способности Грейнджер. Ненависть выстилала дорогу к кажущемуся величию, стала причиной, по которой отец ему улыбался, жила в словах друзей. Она была безлична. Как слепое увлечение, вызванное зельем, а не самим человеком.

Драко не мог знать того, что было известно отцу: что потребуется, чтобы стать одним из Пожирателей смерти, чтобы участвовать в войне, чтобы верить в превосходство крови. Но Люциус все равно повел его за собой, а затем не осталось даже шанса на побег — ни у кого из них. Драко был готов к неминуемой встрече со своей судьбой не лучше Поттера, но к тому времени, когда он познал, что такое ненависть настоящая, он уже стал ее воплощением.

Хватит с него слушать других. Слепо доверившись и прыгнув со скалы, ты все равно упадешь на землю.

========== Глава 3 ==========

()

— Это конфиденциальная информация.

— О закупках?

— Да.

Гермиона смотрела на человека, чей низкий рост во всей красе демонстрировал героические попытки мужчины спрятать лысину под тремя волосками. Она удивилась, почему тот не воспользовался зельем или заклинанием, но, видимо, магический способ сильнее ранил гордость, нежели простой зачес.

Гермиона выпрямилась, опустив руки на колени, и уставилась на мужчину, доводя его до предела. Этому приему она научилась у человека, из-за которого здесь и оказалась: чем тревожнее кому-то в твоем присутствии, тем больше он озабочен тем, что же сделать, чтобы быстрее от тебя избавиться.

— У нас есть доказательства, что компания «Рансон» продала то, что впоследствии использовали в незаконном зелье, которое сейчас расходится по всей Брита…

— Даже будь это правдой, наша компания не отвечает за то, что происходит с товаром после продажи. Мы законно продаем все зелья и ингредиенты и не можем…

— Но ваша компания обязана сотрудничать с Министерством, когда ее ставят в известность о таком инциденте. Разве что вы содействуете использованию ингредиентов в незаконных целях и мешаете следствию. В таком случае я…

— Уверяю вас, мы не поддерживаем использование наших ингредиентов в незаконной деятельности и желаем помочь. Однако в наших контрактах прописан пункт о конфиденциальности…

— Который не действует в случаях, когда Министерству требуется информация, напрямую касающаяся дела, и проходящий по нему человек замешан в незаконной деятельности, подвергающей опасности здоровье окружающих. Тогда выбор остается за компанией, и в ее интересах сотрудничать с Министерством. — Гермиона вскинула брови. — Вы отказываетесь сотрудничать?

Побледнев, мужчина отодвинул стул и поднялся.

— Вы сказали «Гаррисон Блэк»?

— Да. Мне нужна вся информация, которая на него есть, включая списки закупок и адреса.

(Март 1999)

Драко шагнул в личное пространство Грейнджер — так близко к ней быть еще не доводилось — и захлопнул дверь, отрезая себя от дома, призраков и того, чего бы она там еще ни придумала. Оглядел ее, начиная со снежинок на щеке и заканчивая ярко-красной мантией. Грейнджер откашлялась, с неудовольствием смотря ему в глаза.

Драко, едва сдержав усмешку, приподнял бровь, позволяя гостье вариться в своих предположениях, пока у нее не заалели щеки. Каким-то непостижимым образом вспышки гнева в глазах Грейнджер его бодрили. Повышали бдительность, настороженность, готовность ввязаться в грядущее сражение.

Когда Грейнджер не поддалась на провокацию, его кольнуло разочарование.

— У Гарри сейчас Рон.

— Ты мракоборец?

Грейнджер захлопнула рот и опустила глаза на нашивку на мантии. Она гораздо быстрее сообразила, что смотрел он отнюдь не на ее грудь.

— А… да. Пока что. — Секунда тишины, и Грейнджер заговорила вновь, не дав вставить и слова: — Через год я, наверное, займусь больше правом, чем поддержанием порядка, или перейду в Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними. Необходимо продвигать нужные законы, но этим уже занимаются, хотя, как мне кажется, в некоторых случаях я бы справилась быстрее…

— Ну еще бы.

— …за права существ нужно бороться уже сейчас, а никто ничего не делает. Да и время подходящее, раз… Министерство принимает простейшие законы, чтобы общественность верила, что власти не бездействуют, тогда как более жесткие законы, которые большинство бы…