Жизнь среди слонов

Бездетная Мария раньше прислуживала в баре в Мто-ва-Мбу. Она мечтала заниматься Сабой и не хотела иметь дел с мужчинами. Мы пошли обедать. Посреди стола лежал старый львиный череп-подсвечник, принадлежащий Иэну, его так залило воском, что на свету поблескивали только зубы. В Маньяре ничто не изменилось. Все было просто: ребенок стал еще одним членом нашей дикой семьи. Не знаю, кого из четырех детенышей любила больше, потому что приемные дети столь же близки, как и собственное дитя. Раньше я не верила Иэну-биологу, который убеждал меня, что рождение ребенка — одна из самых естественных функций женского организма. Я была уверена в невероятной сложности всего и думала, что мой образ жизни претерпит огромные изменения. Теперь, как у любой матери, во мне проснулся инстинкт защиты потомства.

Меня никогда не интересовали ни акушерство, ни уход за новорожденными. Я была даже немного старовата для первенца, но вместо покупки известного учебника доктора Спока, библии молодых матерей, решила следовать советам Иэна, который настаивал на важности физического контакта матери и ребенка, как это недавно доказал один кембриджский профессор на примере макак-резусов. Что мы знаем о поведении приматов? Иэн убеждал меня в важности этих знаний, и я с жадностью впитывала их.

В начальные часы жизни для малыша-резуса был важен осязательный контакт. Детеныш хватается за мать в трех точках. Двумя руками он держится за шерсть, а сосок не выпускает изо рта. Но на моем теле не имелось шерсти, а мой ребенок был куда менее развит, чем малыш-резус, и приходилось постоянно держать его на руках.

Лучшим методом был, бесспорно, метод африканок. Они носят ребенка на спине в куске материи. Там он защищен от животных и греется от материнского тела. Мать-африканка понимает важность осязательного контакта для своего ребенка, не будучи супругой этолога.

Опыт показывает, что малыш-резус, в ранней стадии своего существования лишенный матери, а следовательно, и осязательного контакта, в дальнейшем не может устанавливать правильных отношений с себе подобными. Иэн все время повторял, что надо избежать такой опасности для нашего ребенка.

Живя среди животных, следовало учиться на их примере. В городе подобные мысли никогда не пришли бы мне в голову; уверена, ребенок был бы закутан в груду красивого тряпья и спал бы в белой колыбельке под накомарником под ахи и охи других мамаш: «Ах, какое чудесное платьице!» Разве у матери есть контакт с ребенком в таких условиях? Меня, конечно, волновал вопрос, можно ли вырастить ребенка, сообразуясь с природой, а не с требованиями социального порядка, которые часто придают излишнее значение гигиене. Можно ли перенять что-либо полезное от животных и что изменится в нашей жизни?

Утром первые лучи солнца проникали через окна и будили меня. Воздух дышал прохладой. Шумела по скалам вода. Одна птичка пела, другая насвистывала. Полусонная, я открывала глаза, потягивалась и осматривалась. Темнота еще скрывала деревья парка, но оранжевые лучи уже касались ручья у подножия нашего дома, вдоль которого темными силуэтами мелькали слоны. Всю ночь они ревели, фыркали и стонали на тропах древесной саванны.

Я натягивала брюки и куртку, выскальзывала из рондавеллы и бегом спускалась по тропинке, идущей по высокому берегу. Однажды я не пробежала и десятка метров, как услышала хруст травы. Я застыла на месте, вгляделась в подлесок и заметила пару белых бивней. Животное стояло в метре от меня. Радуясь, что это слон, а не буйвол, но не зная, как реагировать, я пошла дальше, не спуская с него глаз. Он слегка удивился и на мгновение перестал есть.

В кухне Мходжа готовил чай. В печи пылал сильный огонь, клубился густой дым. Я сказала ему, что чуть не столкнулась со слоном около хижины, а он ответил, что слоны явились поздравить меня с возвращением. Выходя от себя, он прошел чуть не под брюхом одного из них. Мы посмеялись. Слоны ходили и мимо его жилища.

Слоны ломали ветки и ели их на склонах позади лагеря. Это была семейная группа Портии из семейства Сары, которая часто искала пропитание рядом с нашим домом. С восходом солнца оранжевые, красные и желтые полосы исчезли, и ослепительное солнце медленно всплыло над озером. Речка блестела словно зеркало. Было приятно увидеть столько слонов в ранний час; в это время они проводили весь день в разреженном лесу. Счастье — очутиться среди старых друзей после долгой разлуки.

Слоны подошли ближе — из черной массы иногда высовывался хобот или белый бивень. Дул ветер, гоняя пыль у них под ногами. Одна семейная группа покинула речку, уступив место другой. Встречаясь, они приветствовали друг друга — поднимали хобот и клали его в рот встреченным слонам. Это были родственные группы, но я не узнала их. А ведь знала большинство матриархов парка. Я чувствовала себя частичкой их мира и радовалась, когда узнавала их.

То была та же радость, что и оказаться в кафе в Найроби с друзьями, которых давно не видел. Хотелось улыбнуться, кивнуть головой и крикнуть: «Хелло, как приятно видеть вас опять!»