Жизнь среди слонов

Каждое утро в 4 часа 30 минут пел петух. В 5. 30 на горизонте появлялось красное пятно, а в 6. 00 весь горизонт уже светился. Еще через полчаса всходило солнце, а когда два египетских гуся покидали верхний водоем и направлялись к озеру, было 7 часов — час завтрака, час последних известий Би-би-си для своих соотечественников, находящихся за границей; затем мы приступали к работе.

В полдень солнце стояло над головой, и слоны перебирались на отдых в тень. Наступал час наблюдения за ними с верхушки дерева.

Когда солнце уходило за холм, в 5 часов пополудни, слоны отправлялись вдоль берега озера в вечернем свете к обрыву. В лагере наступал час рубки дров, приготовления ужина, чистки керосиновых ламп. Пора было запирать кур и козу. Когда египетские гуси возвращались в верхний водоем, было еще достаточно светло, чтобы приземлиться на нашей полосе. В 19 часов 15 минут наступала ночь.

Мы разучились смотреть на часы, пользоваться календарем и телефоном. Нам вполне заменяла их природа в любой момент нашей повседневной жизни.

Глава XII. Рождение в саванне

Утро встретило нас нагромождениями туч, плывущих в черно-синем небе, похожем на громадный кровоподтек от удара молний. Весь парк был в цвету — темная зелень покрывала и землю и деревья. Обычно во второй половине дня шел часовой ливень. Тучи уходили за горизонт, и солнце так нагревало влажную землю, что она дымилась и от нее поднимались пьянящие запахи. На гребнях холмов, вдоль обнаженных скал и на склонах дрожали и сверкали желтые листья стеркули и коммифоры. Цветущие акации превращали древесную саванну в страну изобилия, а над кустарниками и дикими цветами кружились бабочки.

Посетители парка не испытывали никакой тревоги, но ученые знали, что цветущее покрывало листвы и зеленый полог кустарника скрывали ободранные слонами стволы акации тортилис. Они отрывали широкие полосы голубоватой коры, оставляя белый обнаженный ствол, пережевывали ее и высасывали сок. Через месяц зеленые деревья поблекнут, их тонкие ветки потеряют последние листья, и деревья умрут. Иэн год за годом наблюдал их постепенное превращение в скелеты.

— Скоро их совсем не останется, — говорил он.

На доске объявлений была пришпилена записка Гарвея Кроза, специалиста по слонам Серенгети, с приглашением Иэну прибыть на ежегодную перепись толстокожих и буйволов. Записка гласила: «Пожалуйста, приезжайте и окажите помощь в подсчете слонов с 29 по 31 мая. Захватите инструмент для исследований» (то есть самолет). Нам обеспечивалась только крыша над головой, пищу же и спальные принадлежности следовало взять с собой.

Мы решили поехать пораньше; две недели в Серенгети позволили бы Иэну подготовить семинар, посвященный четырехлетней работе по проблеме Маньяры. Семинар намечался на начало июня и давал возможность обменяться с коллегами результатами последних работ. Мы упаковали книги, бумаги, карты, провизию, одежду, спальные мешки и до отказа набили самолет.

Груз был тяжел и очень важен для нас. Мы захватили все, что имело ценность в наших глазах. Уиджи разместилась у меня на коленях, а генетт Алишу и Амину, свернувшихся меховыми колбасками, засунули в рукава куртки и завязали, чтобы они не удрали и не покусали нас при взлете. «Кикс» взлетел и поднимался все выше и выше, как птица на восходящих потоках воздуха.

Преодолев невидимый за тучами гребень Нгоро-нгоро (на высоте более 300 метров), Иэн понесся вдоль склона, как горнолыжник в гигантском слаломе. Острые скальные выступы терялись в бесконечности, тянувшейся, насколько хватало глаз. Вся земля под нами была в черных пятнах: в саванне паслись антилопы гну. Солнце светило нам в спину и освещало гривы и хвосты сотен тысяч кочующих животных. Малыши, бежавшие рядом с матерями, выглядели белыми пятнышками. Как мне сказали, к миграции готовилось более миллиона животных.

В Серенгети я была дважды. В первый раз в 1955 году, когда единственный смотритель парка жил в единственном домике в Банаги. Я работала для маленькой кинофирмы, снимавшей фильм «Тото и браконьеры», и меня приютили в одной из немногочисленных хижин Серонеры, где проживали смотрители парка и случайные посетители вроде меня. Во второй раз, в 1965 году, я приехала сюда снимать миграцию животных и очутилась как бы в доисторическом времени, когда по необъятным просторам свободно бродило множество животных. Но до сих пор мне не приходилось касаться научного подхода к дикой флоре и фауне, а потому нынешнее путешествие имело для меня вкус новизны.