Жизнь после "Жары"

Пока Гладиатор жарил эти злосчастные котлеты, он аж упрел, стоя у плиты и переворачивая их на сковородке, поэтому достал из холодильника пакет молока и, надорвав пакет зубами, принялся жадно глотать молоко прямо из пакета. Олива, доев свою котлету, пододвинула к себе миску с черешней и стала есть её напополам с Хром Вайтом.

— А что, если нам кальянчик замутить? — кинул идею Флудман, — Никки, ты, кажется, говорила, что у тебя есть кальян…

— Его Надя забрала, надо идти к ней за кальяном, — сказала Никки, — У меня есть яблочный табак, табак со вкусом капучино…

— Пойдёмте тогда все вместе, — сказал Гладиатор, и все просочились в прихожую.

— Олив, ты идёшь?

— Мне лень, — отвечала та, идя в спальню, — Сходите сами, без меня.

— Я тоже останусь тут, — сказал Хром Вайт и, закрыв за друзьями дверь, немедленно направился в спальню, где была Олива.

Она лежала на постели с миской черешни, лениво отправляя в рот ягоду за ягодой, сплёвывала кости в кулак и, зевая, безучастно смотрела по телеку сериал про семейку Букиных. Сказать по правде, Олива не любила смотреть отечественные клоны зарубежных сериалов, которые в последнее время прямо-таки заполонили телеэфир, но больше смотреть было нечего, а поскольку телевизор в спальне Никки работал с утра до ночи, его волей-неволей приходилось смотреть.

Хром закрыл дверь в спальню и вдруг ошмётком упал на постель рядом с Оливой. Всё это время он только и ждал этого момента, когда они останутся одни, без посторонних. Сказать по правде, Хром Вайт уже давно положил глаз на Оливу, но, поскольку она была девушкой Салтыкова, не осмеливался предпринимать к ней более решительных действий. Теперь же Хром как никто другой знал, что отныне путь к ней для него открыт...

Олива зевнула и, отодвинув от себя миску, высыпала в неё косточки от черешен. Хром Вайт придвинулся поближе, так, что уже мог осязать прохладную кожу девушки и запах её волос. Желание пробежало по его телу волнующей дрожью; он пристально, не отрываясь, смотрел своими огромными серыми глазами на полные, как переспелые черешни, губы Оливы, и чувствовал, что ещё чуть-чуть — и он отдаст себя во власть жаркого дурмана и не сможет более владеть собой.

— Унеси миску, — зевнув, сказала Олива, — И принеси мне с кухни персик. Он лежит на столе, я его как раз собиралась съесть.

Хром Вайт со всех ног бросился в кухню и через секунду уже вернулся. Правда, без персика.

— Персика на столе я не нашёл, — сказал он, опять ныряя в Оливе в постель, — Наверное, его кто-то съел.

— Ну, тогда принеси шоколадку, что ли, — ответила она, — Или чипсы с укропом.

Хром принёс чипсы. Олива надорвала пакет, принялась хрустеть чипсами. Хром Вайт опять придвинулся к ней вплотную, гипнотизируя её своими огромными серыми глазами.

Олива невольно отметила, что лицо его при близком рассмотрении как бы делится на две половины, и раздвоенный напополам низкий лоб, срезанный полосой светлых волос переходит в конце лица в такой же раздвоенный, с ямочкой, подбородок. Подобный тип лица был у артиста Баширова; но, в силу того, что Олива артиста Баширова не знала и сравнивать Хрома ей было не с кем, она вообразила, что лоб у него раздвоен, потому что ему когда-то давно рассекли надвое череп шумовкой, той самой, которой Гладиатор рассекал «накуски» сегодня утром котлеты. Было странно смотреть на это раздвоенное лицо и эти глубоко посаженные, в пол-лица, глаза. «Франкенштейн какой-то...» — лениво подумала Олива и отвела взгляд.

— Ты мне телевизор заслоняешь, — пробурчала она, хрумкая чипсами, — Принеси мне лучше спрайт из холодильника, видишь же — ем всухомятку…

Хром Вайт, мысленно проклиная всё на свете, побежал за спрайтом. Олива попила из бутылки, и опять было принялась за чипсы, но Хром Вайт мягко вынул пакет с чипсами у неё из рук и положил его на тумбочку.

— Выключи телевизор, — попросила Олива, утомлённо прикрывая глаза, — Там всё равно смотреть нечего.

Хром выключил телевизор и тут, решив, что более не будет терять ни секунды, ринулся в постель и жадно набросился на Оливу с поцелуями. Она не оттолкнула его; ей было лень двигаться, к тому же она невольно разомлела от этих поцелуев Хром Вайта, как от ласк и мурчания домашнего кота.

«Пусть целует... — вяло думала она, — Хром Вайт, так Хром Вайт. Какая разница...»

Хром Вайт, словно ополоумев, не переставая страстно обцеловывать тело девушки, принялся судорожно разрывать на ней подвязки. Но тут раздался звонок в прихожей — ребята вернулись с кальяном.

— Ну вот, вы пришли в самый неподходящий момент… — злобно пробормотал Хром Вайт, открывая им дверь.

«Да нет, момент как раз самый подходящий, — подумала про себя Олива, — Хотя… Это как посмотреть…»

Глава 40

Вот уже несколько дней в Архангельске стояла устойчивая жаркая погода. На Северной Двине был отлив; река значительно отошла от берега и обмелела.