Жизнь после смерти. 8 + 8

У кассы стояло несколько человек, ждали кассира. Но у нас была официальная бумага, дававшая право на бесплатный проезд. Тогда мой спутник предложил прогуляться вдоль берега; в итоге мы практически вернулись обратно, засели в павильончике с восьмиугольной крышей, откуда открывался отличный вид на реку, и принялись непринужденно болтать. Было видно и мою гостиницу, и бескрайнюю речную гладь. Здесь река разливалась особенно широко, и в лучах утреннего солнца казалась бескрайней, будто море. Где-то там, в безбрежной дали, — Ханчжоу, пояснил мой провожатый. Я стал глядеть туда, вдаль, и вскоре приметил маленькую черную точку, которая постепенно росла. «Наверное, это наш», — сказал мой спутник, взглянув на часы. Мы, не торопясь, зашагали обратно. А куда спешить? Было же ясно, что, пока точка превратится в пароход, мы успеем дойти до причала.

У кассы уже собралась толпа — в основном молоденькие студенты, все с красными нашивками хунвейбинов. Один даже держал самодельный красный флаг — видимо, они ехали на какое-то мероприятие. Студенты сразу же обратили на нас внимание, точнее, на нашу военную форму: завертели головами, кто-то даже приветственно махнул рукой. Я чуть наклонил в голову в ответ, а про себя подумал: нечего с ними любезничать, а то всю дорогу будут отвлекать от дивных пейзажей своими разговорами. У меня уже так бывало: приезжаю в живописное место полюбоваться природой, а все вокруг глазеют на меня. Видать, для бойцов Освободительной армии моя физиономия краше всякого пейзажа. А совсем уж нехорошо — встретить студентов. Те непременно захотят поговорить: сейчас же все поголовно мечтают об армии, и каждый человек в форме — можно сказать, шанс приблизиться к цели. Очень раздражает, честно говоря. Я же приехал с природой общаться, а не с ними. Поэтому я специально держался в стороне, на расстоянии от студентов. Тут к пристани подъехал джип. Из него выскочил некто, подбежал к нам и тихонько пробормотал:

— У нас проблема. Нужно срочно вернуться.

— Что случилось? — спросил я.

— Человек умер!

Случившееся напрямую касалось меня — умерла та самая девушка, которую я привез, Сяомэй.

Это было самоубийство, отравление. Она выпила полбутылки пестицидов, вроде сказали, что дихлофоса. Такая обыденная штука — а из всех агрохимикатов самая токсичная. Как сказала врач (та самая, которая обнаружила разрыв девственной плевы), достаточно глотка дихлофоса — и всё, через полчаса человека уже не спасти. А она выпила полбутылки, и обнаружили это только посредь ночи. Тут уж никакие сверхъестественные силы не помогут.

По словам отца девушки, никто так и не понял, когда именно она выпила яд: старший сын в полночь вернулся с ночного караула, и все еще было в порядке. Она сидела в комнате одна, сжавшись в комочек, с несчастным, но вроде не суицидальным видом. Старший брат девушки служил командиром взвода местного ополчения, и в тот день как раз был его черед идти в ночной. Он заметил, что она ко всему безразлична, прямо оцепенела. Попробовал убедить сестру пойти спать — но та, казалось, вовсе его не слышала. По словам парня, она сидела молча, недвижно, словно деревянная кукла.

Позже, уже глубокой ночью, мать услышала какой-то неясный шум из свинарника: две свиньи, жившие там, тревожно захрюкали и завизжали, будто в испуге. Она еще подумала, мол, стоит сходить глянуть, что там, но сразу уснула обратно. Во сне ей привиделось, будто она спустилась в свинарник, посмотрела, что все в порядке, вернулась в кровать и уснула еще крепче. Наутро она вдруг вспомнила свой сон и побежала в свинарник. Там она увидала, что дрова, прежде аккуратно сложенные у стены, валяются повсюду как попало. Но обе свиньи оказались на месте и явно не пострадали — у женщины аж от сердца отлегло. Мать нагнулась за поленом: «Надо же на чем-то огонь развести, пора уж и завтрак готовить! Потом вернусь и сложу все обратно», — подумала она. И тут заметила среди дров какую-то кофту. Едва занимался рассвет, рассказывала она потом, в свинарнике было темновато, вот сослепу она и не разглядела, что это была за вещь и чья, — просто лежала кофта. «Так может и в растопку угодить», — подумала она, подняла ее — и закричала от ужаса! Под одеждой было тело, уже заледеневшее…