Жизнь после смерти. 8 + 8

Она спешит по берегу. И чем отчетливей Галя видит Зайку, тем быстрей становится ее шаг. Когда между ними остается только десять метров, Галя бежит и, добежав, падает на колени перед мертвой коровой. Грубо и хрипло спросив: «Да что же это такое, а?» — она опускает руки на мокрую ляжку Зайки — туда, где рыбацкий багор зацепил ее, вывернул мясо. «Да неужели б я тебя когда зарезала?» — спрашивает Галя и орет. Без стыда и без совести лежа грудью на костлявом боку коровы, она причитает, глядя на воду, и вдруг начинает верить в то, что под водой прямо сейчас лежит самая добрая земля, и черемуха там в цвету стоит сугробом, и земляника краснеет с двух боков сразу, а баба и деда счастливы там, потому что живут еще жизнью на чистом листе.

Лян Хун Плыть по другой реке

Время ровно полдень, жарища стоит страшная.

Она утром приехала из поселка Учжэнь в родную деревню Луцунь, вместе с младшим братом пошла на могилу матери сжигать ритуальные бумажные деньги, как положено на вторые семь дней после похорон.

Деревня Луцунь попала в число населенных пунктов, по территории которых по проекту проходит маршрут Большой реки[2]. Она видела, как бульдозерами расчищали землю от посевов и сносили дома, как дорожные катки, экскаваторы, груженные гравием самосвалы, тягачи, перевозившие тяжелое оборудование, с ревом курсировали туда и обратно, как опустошенная земля постепенно превращалась в широкую дорогу, а затем появилось забетонированное ложе, русло реки, береговые укрепления. Люди в оранжевых касках, водители, рабочие круглый год без остановки копошились, как муравьи, на важной стройке.

Прошло два года, и Большая река, русло которой проложили высоко, понесла живительную воду. Береговые укрепления высотой восемь-девять метров изломанной линией протянулись с юга на север, преобразив горизонт. Деревни Луцунь, Ванъин, Лицзя и их ближайшие соседи, словно старенькие гномы, сиротливо дряхлели у высоких берегов. Деревья стали ниже ростом, дома уменьшились в размере, людей, стоящих у въезда в деревню, автомобили, проезжающие по шоссе, словно кто-то отбросил на огромное расстояние. Ревущие тягачи с прицепами теперь казались игрушечными машинками. Если смотреть с шоссе, они напоминали муравьев, ползающих рядом с питоном, таких крошечных, что можно раздавить и не заметить.

Преклонив колени перед могилой, Она достала бумажные деньги, разгладила рукой каждую «банкноту», сложила аккуратной стопкой. Стоило огню коснуться рыхлой, легковоспламеняющейся бумаги, как он тут же вспыхнул и пополз в разные стороны. Она смотрела, как поднимающиеся вверх языки пламени лижут тонкую веточку ивы — символ разлуки, которую она воткнула в землю на могиле. Бумажный пепел, подхваченный огнем и ветром, взмывал высоко и рассыпался на мелкие частички, они кружились в воздухе, опускались на землю, разлетались во всех направлениях, растворялись вдали. Стоя на коленях перед могилой, Она девять раз поклонилась до земли — от себя, от имени сына, от имени мужа, по три поклона от каждого.

Не дожидаясь остальных, Она села на электромопед и уехала. Младший брат с женой загодя купили обратные билеты, после обеда из поселка Учжэнь на микроавтобусе доедут до уезда Жансянь, там сядут на поезд до Гуанчжоу, а там уж рукой подать до их поселка в окрестностях города Чжуншань. Младший брат с женой давно подались на заработки и в том поселке смогли устроиться на швейную фабрику. Ей не хотелось оставаться до их отъезда и наблюдать сцену прощания, слушать, как ее плачущие племянники просят папу и маму не уезжать. Она не могла этого вынести. А еще Она не хотела встречаться со своим отцом, старым бородатым пьяницей. Ее воротило от него.

Она направилась к старой стене позади деревни Луцунь. Река Туаньшуй — Стремительная река — как раз в том направлении. Старую стену много лет не ремонтировали, трудно сказать, сколько кирпичей и досок растащили по своим дворам местные жители за долгие годы, но уцелевшая часть стены оставалась как прежде высокой и прочной и защищала с тыла половину деревни Луцунь. В том месте, где стена обрушилась, люди протоптали дорожку, которая приводила прямо к небольшому мосту на реке.

Как только выйдешь за стену, глазам открывается вид до самого горизонта. Дорога постепенно спускается ниже и ниже, резво сбегает по склону, а там уж и прибрежная зона. Первым тебя встречает дикорастущий кустарник, потом цветущие акации, затем стройные серебристые тополя. Ближе к берегу, где песчаная почва, теснятся квадратики и прямоугольники полей с арахисом, арбузами и другими культурными растениями. Белые песчаные дорожки, пересекающиеся между собой, выводят прямо к воде.

Мост был сломан. Средняя секция провалилась в реку, две концевые задирались кверху, словно сломанные крылья огромной птицы, ткнувшейся головой в реку.