Жизнь после смерти. 8 + 8

Они наконец-то выбрались из туннеля, и Фу Ма переключил внимание на унылые улицы за окном. Он решил использовать рамку из пальцев, чтобы определить границы обзора, качество картинки вроде бы улучшилось… Глядя через импровизированный видоискатель, Фу Ма впервые заметил, что во многих газетных киосках, хозяйственных лавках, магазинчиках, где продают табак и алкоголь вместе с газетами, жевательной резинкой и минеральной водой, на самом видном месте лежали или висели ритуальные слитки из фольги и бумажные деньги. Как специальный жест, подающий спешащим прохожим повторяющийся, настойчивый сигнал. Фу Ма удивленно таращил глаза. Водитель, разумеется, не упустил шанса скормить пассажиру новую порцию информации: «Всю дорогу торгуют, как подходит Праздник духов, день зимнего солнцестояния, канун Праздника Весны, а потом День Чистого света, так это самый ходкий товар. И в обычные дни люди покупают, кто — приносит жертву на годовщину смерти, кто — по случаю дня рождения. Не, вы, молодые, о таких вещах не думаете, вам бы от жизни одни только удовольствия получать, забыли небось, что человек смертен».

Фу Ма с кривой усмешкой опустил руку, повернув голову к окну, сосредоточенно смотрел, как ветер треплет лежащие на прилавках ритуальные деньги. Они проплывали за окном, исчезали, опять появлялись и опять исчезали. В его мозгу словно крутилась магнитофонная лента с записью обрывков всей той чуши, которую чуть раньше нес водитель и которую Фу Ма прослушивал с отставанием. Он ухватился рукой за край сиденья, чтобы не терять равновесие при движении автомобиля. Ему внезапно стало казаться, что такси, в котором он сидит, последнее и единственное во всем городе, и оно везет его на свидание в последний день перед апокалипсисом, с трудом продвигаясь через набитый битком, но безжизненный район, где все тела умерших и останки былого величия с оглушительным вздохом внезапно вернулись к жизни оттуда, где они лежали, уложенные слоями друг на друга.

***

После душа они шли в постель, им нравилось несколько минут просто полежать и поболтать о том о сем. Сегодня Girla пожаловалась на свои новые брендовые туфли Belle, якобы они натирают ноги. Затем похвасталась, что недавно сделала в фитнес-центре анализ состава тела, и тут же стала перечислять каждый показатель: содержание жира в теле, масса скелетной мускулатуры, соотношение объема талии и бедер и всё такое. Girla была зациклена на своем здоровье, когда ее не прерывали, могла часами развивать одну и ту же тему, даже если Фу Ма молчал как рыба. Однажды она взялась рассказывать ему о своих прическах, причем за все предыдущие четыре года: на такой-то День всех влюбленных делала наращивание, на такой-то день рождения стрижку боб, для того отпуска красила волосы в такой-то цвет, для того уик-энда делала такую-то завивку, помнила всё до малейшей детали, у Фу Ма даже сердце заныло: вот оно, тотальное одиночество!

Пока Girla продолжала озвучивать бесконечный список своих показателей, Фу Ма включил телевизор, пощелкав пультом, остановился на канале «Мир животных». Сюжет, как обычно, крутился вокруг темы выслеживания добычи и стратегии выживания: на экране леопард и гиена мучительно долго бежали по саванне в надежде заполучить свою долю пищи: один — свежее мясо, другой — падаль, тем не менее Фу Ма подумал, что эти сцены — вполне подходящий фон для монолога Girla, поглядывая на экран, он начал поглаживать ее тело, проверяя каждый показатель — содержание жира, скелетную мускулатуру, соотношение объема бедер и талии. Girla, однако, протестующе заерзала, пожаловалась на мигрень и тут же пустилась в мельчайшие подробности: голова болит почти неделю, но боль не резкая, а скорее ноющая, не так чтобы слишком беспокоила, но все-таки есть ощущение дискомфорта, один день давит в висках, а на следующий — болит затылок…

Фу Ма и не подумал останавливаться, он рассчитывал завести ее и, разумеется, себя. В какие-то моменты ему казалось, что время резко замедлило свой ход, что оно, подобно воску, маленькими каплями медленно стекает по горящей свече и медленно застывает, дыхание отчаяния и тлена обволакивало его, он словно не узнавал себя в этот момент времени — момент настолько скучный, что для него даже не придумано слово, который он проводит в постели, пригодной лишь для единственного раза в жизни, с девушкой, которая разговаривает индифферентным тоном и абсолютно к нему безразлична. Фу Ма поднял голову, с мольбой в глазах посмотрел на экран: уродливая гиена все же дождалась своего счастливого часа — на фоне гигантского оранжевого диска закатного солнца она жадно поглощала гниющие останки газели, из клыкастой пасти капали слюни, окрашенные кровью.