Жизнь наизнанку

— Скажи нашим, — Жека мотнул головой в сторону поезда. — А мы пока шухер наведем.

Оба амбала, что донимали мать с сыном, побежали к кабаку, а бородатый засеменил к вагонам, где обитали Калужско-рижские.

— Идем! — Оксана поднялась, рывком поставила на ноги тяжело дышащего Витьку и потянула за собой. — Надо уходить. Быстрее!

Мальчик бежал машинально, не понимая, ни куда они бегут, ни зачем. Лишь страх матери передался Витьке. Он прижал мешок с игрушками Дениса к груди и как вкопанный стоял и смотрел на впопыхах собирающую скудные пожитки мать. Мысли не хотели крутиться в голове, ее будто залили чем-то тягучим, что мешало думать. События последних дней и минут никак не складывались, тревожили и пугали. Крупная дрожь била паренька, и чтобы ее не показывать, он крепче сжимал мешок.

Наконец, они выскочили на платформу, где царил полный хаос. Торговцы в спешке сматывали скарб, убегали. В сторону выстрелов бежали бандюки, кто в чем, даже был один в трусах, но с автоматом. От перехода все отчетливей раздавались звуки ожесточенной перестрелки.

Оксана с сыном спрыгнули на пути и торопливо, но стараясь не привлекать ненужного внимания, нырнули в туннель, в его спасительную тьму, которая укроет и спрячет беглецов навсегда.

Что-то дернуло Витьку вытянуть шею и посмотреть на платформу в последний раз. Одним застывшим глазом на мальчика смотрел труп Жеки, из второго, ставшего кровавым месивом, на мраморный пол стекала струйка красно-серой слизи. Чуть дальше, присев и облокотившись о мраморную лестницу, застыл Жлоб. Его голова была неестественно вывернута, а фуфайка на груди пропиталась красным, и толстый распухший язык из полуоткрытого рта вытянулся к подбородку.

Витька с силой зажмурился, всеми фибрами души желая развидеть эту картину, но тут же споткнулся и чуть не упал. Дрожь сильнее заколотила мальчишку. Спасительная тьма окутала, огородила ото всех и еще раз напомнила и сон, и видение на платформе.

Подумать только! Не успел ему присниться монстр, убивающий Серегу Каменева, и — он убит, причем прямо в сердце, куда метило чудовище из сна. Только привиделась ужасная тварь, раскидывающая людей с платформы и охотящаяся за Жлобом и Жекой, те тоже оказались мертвы. Что происходит? Что происходит с НИМ?

Мать включила фонарик, который осветил часть туннеля. Захламленный грязный пол с рельсами и шпалами, трубы и провода на стенах — тоскливые, извивающиеся внутренности огромного зверя. И тут же рядом появился монстр. Он карабкался по стенам и потолку и сопровождал мать с сыном. Безмолвно и тихо крался следом, внимательно наблюдая за мальчиком, но кроме Витьки никто его не видел. И пацан сомневался, что стоит рассказывать матери. А она шла быстро и даже торопливо. Часто и нервно оборачиваясь, словно за ней гнался другой монстр. Не менее ужасный, чем Витькин.

— Мам? — спросил мальчик, чтобы хоть как-то заглушить ощущение присутствия личного чудовища.

— Да, сын?

— Куда мы идем? От кого уходим?

— Подальше, Вить. Подальше от одного чудовища! — больше она не говорила, а он и не спрашивал. Мальчик представлял себе такого же монстра, какой преследовал и его, а Оксана тоже молчала: как объяснить ребенку, что чудовища бывают и среди людей? И вот вернулся этот человек, который пытался добиться ее любви несколько лет назад, несмотря на наличие у нее мужа и сына. И события последних дней возвестили о его приходе, и отец умер из-за него, — Оксана в этом уже не сомневалась, — и Денис ушел мстить: перестрелка на Китай-городе его рук дело.

Тем временем они вышли на Тургеневскую. Мрачная, не жилая станция. Фонарик, казалось, боялся объёмных колонн и низкого свода и оттого еле светил. Так и хотелось пройти эту неуютную станцию поскорей, или вернуться обратно в прямой и понятный туннель. Но стоило им шагнуть в путепровод, как Витька замер и потянул мать за руку.

— Что сынок? Что случилось? — Оксана устало вздохнула и остановилась. — Пойдем, нам еще немного. На Сухаревской передохнем. А там еще чуть-чуть и к людям выйдем.

— Мам, нам нельзя туда, — тихонько проговорил Витька. Его тело отчаянно сопротивлялось. Что-то страшное ждало впереди. Намного страшнее всех монстров, и его, и матери. Он не мог объяснить, но организм отказывался идти, сигнализировал ему — внезапно руки и ноги налились тяжестью, в затылок будто подул ледяной ветер, а чудовище, что сопровождало его, тихо и незаметно исчезло, растворившись в окружающей тьме. Оно точно знало, что скрывается во тьме туннеля, и испугалось.

— Ну что еще за фокусы? — слегка раздраженно начала мать. Ей совсем не хотелось ругаться с сыном, заупрямившимся так некстати. Монстр Оксаны подгонял. Она была уверена, он пойдет за ними, и каждая минута проволочки только сократит расстояние. Надо идти. — Не упрямься, милый. Пойдем.

— Нет мам. Там страшно. Давай другим туннелем?

— Да просто пойдем уже! Времени нет!

— Мам! Ну мам! — ребенок уже не просто просил, а тянул за руку, не понимая, почему мамка не хочет ему верить.

— Ну, хорошо, — наконец, сдалась она. — Если так тебе будет спокойней…