Жизнь наизнанку

Вдруг, с новой силой нахлынули слезы. Лиза уселась на рельс, поставила перед собой корзинку и разревелась. Вспомнилась мама, ее угасшие стеклянные глаза, безвольная рука, повисшая со стола. Это же он! Ребенок! Ее братик убил ее! Зачем она его вообще спасает, если он причинил столько горя? Зачем? Она плакала и не знала, что ей делать. Почему все это произошло, вдруг, с ней? И ничего впереди…

Послышались шаги. Быстрые, еле слышимые, чуть шаркающие. Девочка испуганно подобралась и прижала корзинку к себе, на уровне инстинкта приняв одно единственное правильное решение — спрятать братика.

Она махнула фонариком в сторону шагов, и выхватила темную фигуру того самого солдата, который помог ей. Еще не выйдя из темноты, он уже говорил, и слова эти, хоть смысл еще не успел дойти до нее, странным образом успокаивали ее.

— Ну что ты опять уселась, дуреха? — Он подошел и сел рядом, добрыми глазами посмотрев на Лизу. — Я лишь двоих остановил. Скоро их здесь будет целая толпа. Надо уходить.

— Почему, — вдруг, спросила девочка тихим голосом, — ты мне помогаешь?

— Я? А я из Полиса. Агент, понимаешь? И я их тоже ненавижу! Потому что они убивают детей, пусть они уже и с изъянами, пусть они и не такие, как мы…

— Но почему ты их ненавидишь? Разве они не правильно поступают? — Лиза показала ему корзинку. — Вот. Он мой брат. Он — мутант. И он сделал больно моей маме, а потом он убил ее…

— Бог ты мой! Да что ты такое говоришь? — Ужаснулся агент Полиса. — Разве он виноват в смерти твоей мамы? Разве он виноват в том, что люди живут теперь, как крысы, под землей? Он виноват во всех грехах твоих предков, которые и погубили твою мать? Нет! Девочка, очнись! Он твой брат! Он тоже человек. Пусть и с дефектом, но он человек. И, кроме того, я так понял, это единственный родной для тебя. Тебе беречь его надо, а не ненавидеть.

— Но… — Девочка с надеждой посмотрела на него. — Что с нами теперь будет? Мамы нет. Мы одни. Как жить нам?

— Не волнуйся, — произнес тот, слегка улыбнувшись. — Для этого есть нормальные люди. Полис! Я уверен, они вас не бросят. Ведь Полис… Вернее его огни… Они несут надежду всем, и даже таким, как твой братик. — Солдат поднялся, поставил на ноги Лизу и всучил ей корзинку. — А ну бегом в Полис! Вперед, к Надежде! Давай…

Договорить он не успел. По тоннелю громом раскатился выстрел, отчего солдат упал ничком на шпалы, а девочка закрыла уши, выронив корзину. За упавшим агентом стоял и зло скалился гер-комендант с пистолетом в руках.

— Тоже мне спасители человечества! — Прорычал он и, сделав шаг, оттолкнул девочку и поднял корзинку с маленьким мальчиком. Через мгновение он плюнул на ребенка и поднял на него пистолет.

Снова по тоннелю прокатился выстрел. Удивленный комендант посмотрел на свою окрашивающуюся красным грудь и стал разворачиваться к девочке. Он уронил свой «Стечкин» и корзину с ребенком. И попытался сделать шаг по направлению к девочке, но колени подогнулись и он рухнул рядом с убитым им же солдатом.

Девочка, выронив ПМ агента и пошатываясь, подошла к выпавшему из корзины и заливающемуся криком братику. Она подняла его и прижала к себе. Слезы текли по ее щекам, а детское сердце выпрыгивало из груди, но, тем не менее, она сделала шаг, потом другой… И понесла малыша в сторону Полиса. Пока существовали такие люди, как этот бесстрашный солдат, надежда будет всегда… И для нее, и для ее братика, и для всего человечества.

Открытое пространство

Как передать ощущение мира, если не был на поверхности двадцать лет, и все твои чувства сводятся к страху перед окружающим? Боязни не только открытого пространства, но и новых звуков, запахов, как бы того ни хотелось, все же проникающих сквозь фильтры противогаза. Как поведать о том, что каждая тень кажется пугающей и опасной, тем более, если она стремительно движется в твою сторону…

И тень действительно двигалась очень быстро, широкой волной накрывая истерзанное растениями дорожное полотно, разрезающее улицу на две части. И самое неясное и страшное то, что совершенно не было видно источника этой огромной тени.

Прикинув ее скорость, Сергей зажмурился: не успеет вернуться обратно в дом. Слишком стремительной была тень, а до дома еще двадцать шагов надо сделать. Заколотилось сердце, подогнулись коленки, а в ушах громко зазвенело, или, вернее, загудело, лишая воли. Он присел, обхватив голову руками. Может Некто или Нечто проскочит…

Но ничего так и не случилось. Он некоторое время сидел, скорчившись на остатках асфальта, потом приоткрыл один глаз, ожидая увидеть перед собой морду неведомого и страшного существа, которое с близкого расстояния рассматривает его, как возможную добычу, но ничего не увидел. Все та же улица, разделенная дорогой, неизвестный кустарник по обе ее стороны и заводской забор вдалеке, к которому и предстояло сейчас добраться. Обогнуть его и выйти, наконец, в поселок…