Жизнь наизнанку

А, кстати, где он? Что-то уже было не слышно его тоненького резкого крика… Как бы в ответ на ее мысли, из-за повешенной простыни вышел Карпов с ребенком на руках. Лиза от неожиданности прикрыла рукой рот, боясь вскрикнуть. Ребенок был мертв. Причем на ребенка он мало был похож. Скорее на ладонях доктора покоилось сейчас существо, которое никак не могло быть ей братиком.

Чересчур большая, безухая голова, которая еле держалась на тонкой шее. Странное волосяное покрытие по всему телу. И неестественные разной величины конечности. Мутант, как любили говорить взрослые.

Доктор быстро одернул простыню, которая скрывала умершую, и положил ей на грудь это мертвое существо. Девочка не понимала, что он делает. Ей было обидно, что так поступали с ее мертвой мамой. Оскверняли ее этим… Мутантом.

— Что… — Прощебетала она, во все глаза вглядываясь в ребенка. — Что вы делаете?

— Тихо! — Карпов поднес к губам указательный палец, серьезно посмотрев на девочку. — Тихо. Поверь, деточка, так надо. Дарья Алексеевна!

Тут же появилась тетя Даша и, неся в руках корзинку, принесенную девочкой, быстро подошла к ней. Доктор стоял в сторонке, сложив руки на груди, а Дарья Алексеевна, подойдя ближе и проникновенно заглянув в глаза к Лизе, заговорила:

— Поверь, дочка, так надо. Нет времени ничего объяснять. Твою маму мы не спасли, впрочем… — Тут она почему-то сделала долгую паузу, отчего доктор нервно запыхтел. — Как и твоего братика тоже. Но не это сейчас главное. Ты должна сделать, как я скажу. Обещаешь? — Девочка, не зная, что ответить, некоторое время молчала, но потом, поняв, какими добрыми и честными глазами на нее смотрит тетка, согласно кивнула.

— Тебе опасно здесь оставаться. Ты понимаешь? Тебе надо уходить. И быстро. Вот, — она протянула девочке корзинку. Только теперь Лиза заметила, что тряпье в корзинке переложено гораздо аккуратней, чем накидала она, и покрыто сверху так, чтобы не открывать любопытному взору содержимого. — Бери ее и уходи в Полис. Слышишь? Только быстро. Сейчас всего двое часовых на выходе. К маленьким девочкам они не придираются. Но, если что, скажешь, что мама тебя послала лекарств купить. И корзинку ни в коем случае не открывай! Ясно?

Лиза неуверенно мотнула головой и взяла корзинку.

— Давай, дочка, солнышко. Иди, — тетка уже толкала ее в спину, направляя к выходу. — Иди, спасайся. Времени практически нет.

Дарья Алексеевна вышла за дверь вместе с ней и, обращаясь к солдату, произнесла:

— Бедная Лиза, бедная. Ты не поверишь, Бергер, ее мать умерла.

Тот лишь плечами безразлично пожал, бросив косой взгляд на корзинку, которую девочка несла на плече. Но видимо она ему не показалась подозрительной, так как он ничего не сказал. Девочка продолжила свой путь, а тетя Даша, страдальчески посмотрев ей в след, вернулась в лазарет. Доктор молча стоял рядом с трупом женщины и нервно теребил подбородок.

— Как думаешь, Артемий Викторович, у нее получиться? — спросила санитарка, подойдя ближе.

— Очень хочется в это верить, — пробормотал тот. — Очень. Надоели уже эти смерти…

Его прервал скрип открывающейся двери. В лазарет вошли двое. Дарья Алексеевна нервно облокотилась на стол, увидев первого из вошедших. Вторым же был тот самый патрульный, который подозрительно смотрел на девочку.

— Добрый вечер, гер-комендант, — Сказал обернувшийся Карпов вошедшему, вытянувшись по струнке. Он заметно нервничал. — Чем обязаны?

В то время, как патрульный остался у двери, комендант бросил быстрый взгляд на мертвую роженицу с плодом на груди и прошел мимо доктора за простыню, скрывающую остальную часть лазарета. Там, кроме инструментов, стояли еще банки с заспиртованными новорожденными уродцами. Он внимательно их осмотрел и вышел обратно.

— Что здесь происходит? — Задал он доктору вопрос, одновременно осматривая мертвую женщину и ее ребенка.

— Женщина и ее ребенок скончались во время родов, — пожал плечами доктор.

— А та девчонка, что отсюда вышла? Ее дочь, если не ошибаюсь?

— Да. Она. — Быстро закивала Дарья Алексеевна. — Лиза.

Комендант, вдруг, резко повернулся к Карпову и зло посмотрел на него. Потом быстро достал из-за пазухи «Стечкина» и выстрелил ему в голову. Тетка Дарья завыла, пригибаясь и закрывая лицо, по которому теперь растекалась кровь доктора. Комендант резко подошел к ней и оторвал руки от лица, направив на нее пистолет. Та в ужасе рухнула на колени, размазывая по лицу кровь и тихо-тихо скуля.

— Куда? — Зло спросил он. — Куда вы ее отправили? — Та лишь еще громче взвыла, протягивая руки к убийце. Но тот был неумолим. — Последний раз спрашиваю!

— Т… Т… — Она трясущимися руками стала показывать на дверь. — Т-т-туда! На Цветной Бульвар…

— Смотри, если это не так! — И повернувшись к солдату, добавил: — Бери этого, что за стеной и живо за девчонкой! Она не могла далеко уйти! Да, Ганс, сначала предупредите людей на тоннеле в сторону Боровицкой, а то, сдается мне, что девчонке делать нечего на заброшенной-то станции…