Жизнь наградила меня

– Да он не кусается. Разве что стреляет… И то не во всех. – Одобрив хихиканьем свою остроту, Шота спрятал револьвер в карман и оглядел стол. – Всего хватает? Или дополнительно распорядиться? – И он исчез.

Вечер тянулся бесконечно. Трикотаж пил коньяк и мрачнел все больше. У него был такой вид, будто час назад он похоронил семью. Наконец я попросила, чтобы он отвез меня в «Синоп».

– Шота Георгиевич не распорядились.

Музыка в главном зале замолкла, зашаркали подошвы, стихли голоса. Бал кончился, Шота не появился.

– Вы всю ночь собираетесь меня тут держать?

– Не знаю. – Трикотажное лицо выразило растерянность. – С одной стороны, было велено сторожить и развлекать, с другой, – не было приказано, до какого часа. А вдруг он имел планы?

– Какие еще планы! Немедленно везите меня в «Синоп».

Мы вышли из ресторана. Было душно, в черном небе поблескивали слишком яркие узоры звезд, в кустах дребезжали цикады, воздух был напоен ароматом душистого табака. На стоянке, кроме нашей «Волги», – ни одной машины.

– Какие планы имел насчет меня Шота Георгиевич?

– Кто их знает… Например, отдохнуть в домике. – И он махнул рукой в сторону невидимых гор.

Не успели мы отъехать, как нас ослепили фары, и из кромешной тьмы вынырнул военный газик с Шотой за рулем.

– Удачно, что застал. Не обижайся, дорогуша, дела есть дела. Отвезу тебя, красавица, в «Синоп» собственноручно, а ты, Ашот, перегони «козла» в гараж.

– В каких это домиках вы отдыхаете, Шота Георгиевич?

– Я? Я отдыхаю? Да кто тебе сказал такую глупость? Ашот тебе сказал такую глупость? Ашот, ты азиат с низким культурным уровнем. Мне стыдно, что ты носишь национальность абхаза.

Подъехав к пансионату, Шота выскочил из машины, помог мне выйти, проводил до входных дверей и на прощанье поцеловал руку, продемонстрировав тем самым высокий культурный уровень.

– Завтра в четыре будь готова. Поедем на вокзал встречать мужа, а по дороге заскочим в Ботанический. Я распорядился, чтобы настригли роз… Чао.

Скорый Москва – Тбилиси подъезжал к вокзалу Нового Афона. Витя вышел из купе и в нетерпении пританцовывал в коридоре рядом со своим чемоданом. В тот самый миг, когда состав дернулся и замер, в него с двух сторон вскочили вооруженные солдаты в форме КГБ с васильковыми кантиками и пошли навстречу друг другу, выкликая: «Штерн! Виктор Штерн!»

– Я Штерн, – выдохнул Витя побелевшими от ужаса губами.

Они сгрудились вокруг него, намертво закрыв выход, и старший лейтенант КГБ повертел перед его носом удостоверением.

– Вам приказано следовать до Сухуми.

– Почему? Что случилось? – Витя сделал попытку шагнуть вперед, но наткнулся на живую стену.

– Гражданин Штерн, соблюдайте порядок, а то мы будем вынуждены применить силу. Это не в ваших интересах.

– На одну минуту! Меня здесь встречает жена! Она где-то на перроне, я должен предупредить ее!

– Вы должны подчиняться приказу, а приказ есть – не выпускать вас в Афоне.

– Ну можно я хоть крикну ей?

– Я тебе крикну! Я тебе так крикну! – потерял терпение лейтенант.

Поезд тронулся. Витю затолкали в купе, вслед за ним набились солдаты с целью неусыпного наблюдения. В сопровождении военного эскорта Виктор Штерн отправился в Сухуми.

– Скорый поезд номер семнадцать Москва – Тбилиси прибывает в столицу солнечной Абхазии город Сухуми. Стоянка поезда – двенадцать минут, – прохрипел громкоговоритель.

Едва удерживая колючую охапку роз, я бросилась вдоль вагонов. Шота семенил следом. Со ступенек вагона номер 5 соскочили двое солдат и встали по обе стороны двери. За ними спустился офицер, увидел Шоту и, вытянувшись в струнку, отрапортовал, что задание выполнено. Потом из вагона высыпали остальные защитники родины, и, наконец, в тамбуре показался Витя.

– Привет, Витенька! – закричала я. – Видишь, как замечательно всё получилось?

Он стоял не шевелясь и смотрел на меня затравленными глазами.

– Да выходи же, наконец, приехали!

Витя медленно спустился со ступенек вагона.

– Здравствуй, милый, здравствуй, родной, с приездом! – И я протянула ему розовый куст.

– Это твоих рук дело? – спросил Витя бесцветным голосом.

– Конечно! Вместо того чтобы тащиться в Афон, я…

Витя размахнулся и закатил мне пощечину немыслимой силы. Розы рассыпались по платформе, я с трудом удержалась на ногах. В глазах заскакали золотые искры, в голове загудел Царь-колокол. Солдаты подбежали к Вите и скрутили ему за спиной руки.

– Отставить! – взвизгнул Шота Георгиевич. – Отпустить, но держать! Не по нашему это ведомству! Мы бандитами не занимаемся. Солонидзе! Багатурия! Вызывайте милицию! А то приезжают культурные и хулиганничают!

Так начался наш с Витей Штерном медовый месяц.

Я – рябая женщина лет сорока