Жизнь на волоске

— Никогда прежде я не испытывал столь глубокого и всеохватывающего чувства благодарности, как в тот день. Внимание незнакомых людей, их стремление помочь вдохнуть в меня новые силы. Мне хотелось обнять каждого из них в знак признательности за их нежные и любвеобильные болгарские сердца, — вспоминает в беседе со мной Стилян…

Второй случай произошел с ним в 1961 году.

…В ночь на 24 декабря Пеев выполнял самостоятельный полет по заданному маршруту. Вокруг царили холод и темнота. На земле термометр показывал минус семнадцать градусов. На завершающем этапе полета, находясь в сплошной облачности на высоте семи тысяч метров, Пеев доложил на командный пункт, что приступает к выполнению расчетного разворота. И в этот момент по внезапно наступившей тишине летчик понял, что случилось что-то неладное. Взглянул на приборы — так и есть, двигатель отказал. Пеев тут же довернул самолет на аэродромную станцию наведения и стал снижаться, чтобы сохранить необходимую скорость. Немедленно доложил о случившемся на командный пункт, затем попробовал запустить двигатель в воздухе. Первая, вторая, третья попытки закончились безрезультатно. Тишина в кабине казалась зловещей. Она была пострашнее любого шума и грохота. Лишь часы мерно отсчитывали секунды. «Тик-так, тик-так»… Пеев сосредоточился. Мысль лихорадочно работала: «Удастся ли дотянуть до аэродрома или придется катапультироваться? Если спасти самолет не представится возможным, в какой момент следует покинуть его?»

Снова спрашиваю Стиляна о том чувстве, которое называется страхом.

— Где-то я читал, — улыбается Пеев, — что люди курносые несколько боязливы, а широкоскулые — смелы и отважны. А если говорить серьезно, то чувство страха присуще каждому человеку независимо от того, как он зовется — Петром или Стиляном. Некоторые ищут причины страха и абсолютного бесстрашия в уровне интеллектуального и нравственного развития. Отсутствие страха в минуты очевидной опасности объясняют ограниченным умом, а постоянный страх — грубым душевным складом… В последнее время, — продолжает Пеев, — стали много писать о стрессовых состояниях. Рекомендуют даже таблетки от страха. Что же касается нас, летчиков, то свои «таблетки» от страха мы принимаем при первом же взлете. Те, кто начисто отрицают страх, несерьезно подходят к вопросу. И самого себя я вовсе не считаю каким-то железным человеком, которому неведомо это состояние. Советские ученые ищут связь между страхом и оцепенением. Органические вещества тетрапектины стимулируют двигательную активность и уменьшают ощущение страха.

После этого небольшого отступления Пеев продолжил свой рассказ. В тот раз, несмотря на критическую ситуацию, он не почувствовал страха. Напротив — стал более собранным и сосредоточенным. Рассуждал трезво — если воспользоваться парашютом, то можно замерзнуть, не достигнув земли, так как на высоте, на которой он летел, температура была примерно минус шестьдесят градусов.

На командном пункте в этот момент находился Делю Колев, опытный и решительный командир, который спокойно и уверенно продолжал руководить полетом — информировал Пеева о местоположении самолета, корректировал действия летчика.

— Сто тридцать второй… Ваша высота достаточна, чтобы дотянуть до аэродрома… — раздавался в наушниках Пеева голос руководителя полетов.

Но высота быстро уменьшалась. Обстановка усложнялась еще и тем, что видимость снизилась до нуля. Фонарь кабины летчика обледенел. Сквозь наледь справа расплывчато мерцало какое-то желтое пятно. Это были огни близкого города.

…Пятьсот метров. Рука невольно потянулась к рукоятке катапульты. В этот момент вновь раздался голос руководителя полетов: «Пока все идет нормально. Вижу вас. Выполняйте указания».

И вот высота уже пятьдесят, затем тридцать, наконец десять метров. «Садимся! Еще немного. Так держать!»

Колеса коснулись бетона в самом начале полосы, и самолет стремительно побежал по ней. В наушниках по-прежнему раздавались слова руководителя полетов: «Левый тормоз! Оба!»

Укрощенный самолет застыл у края полосы. Мощный тягач тут же отбуксировал его в ангар. На летном поле находились и другие летчики, которые все это время с волнением следили за полетом Пеева. Все тянулись пожать Стиляну руку, горячо поздравляли с успешной посадкой. Появился и генерал Симеон Симеонов. Он горячо обнял летчика со словами: «Вы оказались сильнее, вы победили!» Никогда не забыть Пееву этого крепкого мужского объятия.

В обоих чрезвычайных случаях из своей летной практики Стилян Пеев думал не столько о собственном спасении, сколько о наиболее правильном выходе из возникших ситуаций. Действовал умело, без спешки, четко исполнял команды с земли. Не думая о риске для собственной жизни, делал все возможное для спасения боевой машины. Несмотря на грозящую смертельную опасность, твердо верил в возможность благополучного завершения полета. И оба раза не только сам остался в живых, но и спас самолет.