Жизнь на льдине

Нам, естественно, хочется возможно дольше пользоваться своим ветряком, и поэтому мы все время стремимся иметь его вблизи: ведь ветряной двигатель — это источник энергии для аккумуляторов радиостанции; без ветряка нам придется накручивать ручной солдат-мотор… Быстро собрав все свое имущество, мы перетащили его к ветряку.

Петрович и Женя отправились к лебедке, перепрыгивая со льдины на льдину. Они перенесли имущество поближе. Теперь все снаряжение нашего лагеря будем держать на нартах.

Лебедка осталась: перенести ее не удалось. Это первая в мире лебедка, с помощью которой измерялась глубина Центрального полярного бассейна, начиная от Северного полюса. Жаль, что она пропадет, но ничего не поделаешь!..

Петрович вместе с Женей опять ушли искать по соседству большие льдины. Перепрыгивая через трещины, они продвигались в северном направлении. В пути они останавливались, влезали на торосы, внимательно осматривались вокруг.

Все огромное поле, на котором восемь месяцев назад совершили посадку многомоторные воздушные корабли, раскололось на небольшие куски. Теперь здесь не смог бы совершить посадку даже легкий учебный самолет.

Женя и Петя, возвращаясь в лагерь, обнаружили ценную находку: одна из запасных баз, оторвавшаяся от нас. дрейфовала среди обломков льда. Я предложил взять оттуда все, что возможно, погрузить на нарты и притащить в лагерь. Так и сделали. Работали втроем: Петрович. Женя и я.

Эрнст наладил радиостанцию на новом месте и возобновил связь с «Мурманцем». Передав радиограмму, он запустил ветряк, чтобы зарядить аккумуляторы.

Вечером получили из Москвы телеграмму: «Ваша телеграмма доложена правительству. Все восхищены Вашим мужеством, большевистской выдержкой в столь тяжелый для вас момент. Все шлют вам горячий привет и уверены, что в героической борьбе со стихией победителем будет ваш отважный коллектив. Правительство утвердило ряд новых мер по оказанию вам большой помощи. «Таймыр» выйдет третьего с Остальцевым. «Мурманцу» поручено обязательно пробиться к вам. Срочно готовится «Ермак». Я выхожу на «Ермаке». Шмидт».

Трудно передать словами то волнующее чувство, которое охватило всех нас: мы воочию убедились, что в нашей стране принимают все меры, не жалеют сил и средств, когда надо спасти жизнь советского человека. Признаться, сейчас мы больше забеспокоились не о себе, а об экипаже «Мурманца». Конечно, такое небольшое и слабое судно, как эта мото-парусная шхуна, не сможет пробиться сквозь тяжелые ледовые перемычки. которые преграждают ему путь к нашей льдине. Но приказ нал выполнять, и моряки будут стараться пробиваться через лед. Арктика коварна, и как бы не пришлось в первую очередь спасать экипаж «Мурманца», а не нас. Но Ульянов, опытный полярный капитан, вряд ли даст поймать себя в ледовую ловушку. Поэтому, отдавая должное отваге команды «Мурманца», мы все же больше рассчитываем на встречу с такими мощными судами, как ледоколы «Таймыр», «Мурман» или «Ермак».

3 февраля

Ночью Жене удалось поймать сквозь разрывы облаков Полярную звезду, Капеллу, Вегу и Арктур. Женя сказал, что, к его удивлению, во время наблюдений звезды смещаются не слева направо, как обычно, а в обратном направлении. Что бы это могло значить?.. Трудно было предположить, что Земля вдруг начала вращаться в… обратном направлении… Потом стало ясно, что во всем виновата наша льдина: она вращалась по часовой стрелке, а вместе с нею вращались Женя и его теодолит. Тем не менее Жене удалось достаточно точно определить координаты.

Мы проснулись, когда дневные сумерки еще не начались. Женя вычислил результаты своих астрономических наблюдение. Координаты, которые он сообщил, порадовали: нас отнесло еще дальше к югу, и очень скоро мы должны увидеть солнце, так как движемся ему навстречу…

Мы сидели в палатке; на радиостоле шумел примус, вздрагивала крышка закипающего чайника. Словом, обстановка была почти совсем домашняя…

Я взял дневник и начал записывать события последних суток; их произошло немало…

Петр Петрович с утра приводил в порядок свои научные материалы, собирал все баночки с пробами, взятыми в районе Северного полюса.

В это время мы с Теодорычем занимались благоустройством лагеря. Эрнст поставил для своей антенны три мачты. Антенну пришлось натянуть под углом: размеров льдины уже не хватало, чтобы растянуть во всю длину канатик в семьдесят метров. Потом Теодорыч установил связь с «Мурманцем».

Мы приготовили четыре факела, чтобы в случае сжатия осветить свою ледовую территорию.

В этой телеграмме, отправленной в шестнадцать часов, мы сообщили: «В районе станции продолжает разламывать обломки полей протяжением не более 70 метров. Трещины от 1 до 5 метров, разводья до 50. Льдины взаимно перемещаются, до горизонта лед 9 баллов, в пределах видимости посадка самолета невозможна. Живем в шелковой палатке на льдине 50 на 30 метров. Вторую мачту антенны ставим на время связи на другую льдину. С нами трехмесячный запас, аппаратура, результаты. Привет от всех».