Жизнь на грешной земле (сборник)

И Ермак дал команду:

— Вперед! Храбрые мои детушки! С Богом!

— С нами Русь! — разнеслось над рекой и лесом.

— Слава-а!

Казаки ринулись вверх по травянистому откосу.

Навстречу засвистели татарские стрелы.

Упал один казак. Скорчился на земле другой, пытаясь вырвать стрелу, впившуюся в железную кольчугу.

— Из пищалей — огонь! — скомандовал Ермак.

Вразнобой затрещали выстрелы.

Выстрелив, казак передал пищаль лежащему позади заряжальщику, получал от него заряженную и начинал выглядывать цель.

…Кучум, окруженный свитой, сидел в походном кресле. Как многие слепнущие люди, хан не замечал, что, вслушиваясь, он затягивает шею в ту сторону, где вздымались из-под обрыва звуки сражения. За ним стояли у своих лошадей вассальные князьки. Слева сидел карача. С другой стороны стоял Маметкул. Наклонившись, он говорил:

— Я наметил в засеке проходы. Когда казаки дрогнут, я прикажу эти проходы расчистить и ударить врагам в спину.

— Так, славный Маметкул, — кивнул Кучум.

Хмурый карача молчал.

— Иди к моим непобедимым воинам, Маметку…

Военачальник вскочил на подведенного коня и в сопровождении телохранителей поскакал вниз.

Выстрелы и крики долетают до Никиты Пана, укрывшегося с сотней казаков в лесу. Под ним нетерпеливо крутится лошадь. На лошадях сидят человек с полсотни казаков. Остальные пешие, в том числе и Керкун с Заморой.

Маметкул сидел на барабане, спокойно слушал вразнобой трещавшие выстрелы. За его спиной выстроилась внушительная конница и человек триста пеших воинов.

Неожиданно донесся пронзительный звук трубы. Маметкул вскинул вопросительно голову.

— Прекратить стрельбу! — вскричал Черкас Александров. — Отходить спокойно!

…Казаки, прикрываясь щитами и связками хвороста, нестройными рядами попятились вниз по лощине. Вслед им летели и колотились в щиты татарские стрелы.

— К стругам, братцы, — кричал Брязга. Голова его была обмотана кровавой тряпкой.

Мурза Баянда подскакал к ставке Кучума, метрах в сорока соскочил с коня, подбежал, с достоинством поклонился.

— Великий хан! Враги не выдержали и побежали. Ты уже победил, великий!

Кучум поднялся, победно оглядел свиту толпящихся кучкой вассальных князьков. Отстегнув пояс, украшенный драгоценными камнями, бросил гонцу:

— Суенч (подарок) тебе. За радостную весть.

Ермак подскакал к установленным для боя пушкам (всего их было четыре).

— Неужто не соблазнятся вдогон броситься?

— Соблазнятся.

— У тебя, Кузьмич, все готово?

— Да уж пужанем, Бог даст, Кучумку. В штаны-то свои кожаные уж нало-о-жат, — ответил старый пушкарь.

…Татарские воины растаскивают завал. Каждое дерево, ощетинившееся острыми сучьями, хватают 10–15 человек и оттаскивают в сторону.

— Быстро, быстро, — орет татарский сотник.

Маметкул, сидя на коне, выдернул саблю.

— Аллах с нами!

Сотни две всадников бросили коней в расчищенный проход.

— Ар-ра! Ар-ра!! Ар-а-а! — взметнулось над лесом.

Татарские конники выскочили на свободное пространство.

— Со-отня-я, сто-ой! — широко раскрывая рот, прокричал Савва Болдыря. Бегущие к стругам казаки остановились.

— С пищалей — огонь! — скомандовал Черкас Александров.

Ударил залп. Несколько татарских лошадей упало, придавливая всадников. Ряды наступающих смешались. Еще залп. Еще…

Выстрелы слышат воины Никиты Пана.

— Наших же бьют! — выкрикнули из рядов.

— Стоять покуда! — ответил Пан.

— Тимофеич! Не пора ли? — произнес старый пушкарь.

— Еще… маленько, — проговорил Ермак. — Пусть все татары в битву влезут.

Рубка идет по всему склону. Звенят мечи, трещат щиты, с треском ломаются копья. Пологий травянистый склон усеян трупами татар и казаков, кое-где валяются мертвые лошади.

Вот битва выкатилась уже на песчаную полосу вдоль Иртыша. Уступая силе, казаки, теряя своих, отступают, сбившись в плотное каре и ощетинившись копьями.

Вдруг все татары издают радостный вопль: из-за завала, сверкая драгоценной одеждой, вылетает Маметкул с телохранителями.

Ермак взмахнул саблей.

Рявкнули почти разом пушки. Четыре ядра ударили в гущу татарского войска, внеся сильное смятение в ряды воинов.

Запела казацкая труба.

…Ринулись вперед казаки Ивана Кольца. С обнаженными саблями бегут и Замора с Керкуном.

…Примчались к месту битвы казаки Никиты Пана.

…Те и другие с двух сторон врезались в кучу врагов.

Савва Болдыря в пылу боя выкрикивает:

— Атаману Кольцу!!!

— Слава! Слава! Слава! — подхватывает клич сразу вся кольцовская сотня.

— Атаману Пану!

— Слава! Слава! Слава, — гремит с другой стороны.

— Атаману Ермаку! — перекрывая шум битвы, взревел Кольцо, радостно орудуя саблей.

— Слава! Слава! Слава! — грохнуло разом все казачье войско.

…Казаки врубаются в татарское войско, охватывая его с трех сторон плотным строем в две-три шеренги, меняясь по командам пятидесятников в передних рядах, вовремя оттаскивая раненых. Пошатываясь, раненые отходят назад, жадно припадают к бадейкам с водой, наскоро перевязывают тряпицами раны и снова яростно кидаются в сечу.