Жизнь, которую мы потеряли

– Ты должна защищать его. Ты должна быть ему матерью.

– Я что, уже не имею права на личную жизнь? Так, по-твоему?

– Ты свой выбор сделала. Ты выбрала Ларри. Тогда Джереми будет жить со мной.

– Ты не получишь его пособие по инвалидности, – прошипела мама.

Меня буквально затрясло от ярости. Я сжал кулаки, но постарался успокоиться, прежде чем продолжать дискуссию:

– Мне не нужны деньги. Он тебе не продовольственный талон. Он твой сын.

– А как же твой драгоценный колледж? – Ее голос сочился сарказмом.

На какую-то короткую секунду я увидел, как все мои планы рушатся. Я сделал глубокий вдох:

– Думаю, я свой выбор тоже сделал.

Я направился к выходу, но Ларри загородил мне дорогу, руки его были воинственно сжаты в кулаки.

– Давай-ка проверим, такой ли ты крутой, когда не нападаешь исподтишка.

Ларри замер в нелепой боксерской стойке, ноги в раскоряку, параллельно друг другу, левый кулак выставлен вперед, правый – прижат к груди. При всем желании он не мог стать для меня более удобной мишенью. Поскольку его левая нога была отставлена в сторону, левое колено так и просилось, чтобы по нему врезали. Вся штука с коленями в том, что они сгибаются назад. Если ударить по внутренней стороне колена, оно согнется, а если ударить по внешней, с ним ничего не случится. А вот с боковой стороной совсем другая история. Сбоку колени хрупкие, как сухие веточки.

– О’кей, Ларри, – ухмыльнулся я. – Давай попробуем.

Я подошел к нему, словно собираясь ответить ударом на его хук справа. Но резко остановился, развернулся и выкинул ногу назад, со всей силы лягнув его пяткой в боковую часть колена. Я услышал, как хрустнула кость. Ларри дико заорал, кулем повалившись на пол.

Бросив на маму прощальный взгляд, я закрыл за собой дверь.

Глава 47

Я сидел, прислонившись лбом к окну правой дверцы машины Лайлы, смотрел на огни бензоколонок и городов, мимо которых мы проезжали, и видел, как мое будущее растворяется и тает прямо на глазах, мое зрение затуманивали капли воды на стекле и слезы, стоявшие в глазах. Я больше никогда не вернусь в Остин, Миннесота. С этого момента я несу полную ответственность за Джереми. Что я наделал? Я произнес вслух слова, которые стучали у меня в мозгу с тех пор, как я покинул мамину квартиру.

– Мне придется бросить университет со следующего семестра. Я не смогу учиться и одновременно присматривать за Джереми. – Смахнув слезы, я повернулся к Лайле. – Мне придется устроиться на настоящую работу.

Лайла потянулась ко мне через сиденье. Она до тех пор гладила мой сжатый кулак, пока я не разжал ладонь.

– Все не так плохо, – сказала она, взяв меня за руку. – Я могу позаботиться о Джереми.

– Ты не обязана. Это было моим решением.

– Может, я и не обязана, но он мой друг. – Она обернулась на Джереми, который, свернувшись клубком, заснул на заднем сиденье с телефоном в руке. – Посмотри на него. Он спит без задних ног. Как будто не спал много дней. Он знает, что теперь ему ничего не грозит. И тебя это должно радовать. Ты хороший брат.

Я улыбнулся Лайле, поцеловал тыльную часть ее ладони и, задумчиво отвернувшись к окну, стал смотреть, как колеса наматывают милю за милей. И вот тут-то я вспомнил слова, которые сказал мне дедушка в последний день своей жизни, когда мы ели в лодке на реке сэндвичи, слова, которые я спрятал в самый дальний уголок своей памяти и все эти годы держал взаперти. «Ты старший брат Джереми, – сказал тогда дедушка. – И твоя обязанность – заботиться о нем. Придет день, когда меня не станет и я не смогу протянуть руку помощи, но Джереми будет в тебе нуждаться. Пообещай, что позаботишься о нем». Мне было одиннадцать. Я не понимал, о чем говорил дедушка. Но он знал. Он откуда-то знал, что такой день обязательно придет. И при этой мысли на меня сразу снизошло спокойствие, ласково разгладившее сведенные мышцы плеч.

Когда мы, свернув с автострады, поехали по улицам нашего города, шум колес незаметно сменил тональность и Джереми беспокойно заворочался. Джереми сел, но спросонья сразу не понял, где находится. Он разглядывал незнакомые здания, озабоченно хмурясь и часто-часто моргая.

– Мы уже почти дома, дружище. – Я повернулся к брату; он опустил глаза, напряженно думая. – Мы едем ко мне. Помнишь?

– Да, да, – неуверенно улыбнулся он.

– Через пару минут мы уложим тебя в постель, и ты сможешь досмотреть свои сны.

Джереми снова нахмурился:

– Э-э-э… Может, мне нужна зубная щетка.

– Ты что, не взял с собой зубную щетку? – спросил я.

– Если честно, ты ведь не сказал ему, что он переезжает. Только велел сложить вещи, – заметила Лайла.

Я устало потер виски. От всех этих дел у меня уже начала потихоньку раскалываться голова. Тем временем Лайла уже припарковалась на обочине перед домом.

– А ты можешь сегодня лечь спать, не почистив зубы? Всего один раз.

Джереми принялся тереть большим пальцем костяшки пальцев и стискивать зубы, отчего у него на щеках выскочили желваки, точно на горле у лягушки.

– Может, мне нужна зубная щетка, – повторил Джереми.

– Успокойся, дружище, – сказал я. – Мы что-нибудь придумаем.