Жизнь, которую мы потеряли

– Когда будешь о нем писать, постарайся изложить всю историю. Чтобы это не было рассказом об умирающем от рака немощном старике. Расскажи всем о пьяном дегенерате, сжегшем тело четырнадцатилетней девочки.

– Я обещал писать только правду, – произнес я. – И я сдержу свое обещание.

Глава 12

Октябрь пролетел стремительно, с шумом и грохотом, точно бурная горная река. Одной из барменш в заведении Молли пришлось уволиться: муж застукал ее за флиртом с посетителями ради чаевых. И Молли попросила меня выручить ее, пока она не найдет замены. Отказаться я не мог, потому что мне нужно было срочно восполнить те три тысячи долларов, которые я отдал за мамин залог. Итак, почти весь месяц по вечерам со вторника по четверг я стоял за барной стойкой, а по выходным работал на входе. И в довершение всего на носу были промежуточные экзамены по экономике и социологии. У меня уже вошло в привычку читать только подчеркнутые строчки подержанных учебников, прежние обладатели которых, на мое счастье, имели наметанный глаз на то, что именно нужно для тестов.

В досье, касающемся приговора суда, я нашел документ, который, как оказалось, был послан мне свыше. Это был отчет, дававший краткий синопсис жизни Карла Айверсона, родившегося и выросшего в Южном Сент-Поле: данные о семье, о мелких правонарушениях, о хобби и об образовании. Там нашлась также информация о его службе в армии, согласно которой Карл получил во Вьетнаме два «Пурпурных сердца» и Серебряную звезду, а затем был с почетом уволен из рядов вооруженных сил. После этого я отметил для себя, что нужно побольше узнать о службе Карла в армии. В октябре, перед тем как закончить написание заметок и вступительной главы, я дважды навещал Карла. Я умудрился закончить первую главу, перемешав информацию из официального отчета с некоторыми деталями заметок, разбросав последние по всей главе в меру своей креативности.

Вручив сделанную часть домашнего задания преподавателю, я забыл о поездках в «Хиллвью» до самого Хеллоуина, праздника, который я всегда презирал. Надев для Хеллоуина костюм вышибалы, что я делал каждый Хеллоуин с тех пор, как мне стукнуло восемнадцать, я встал на входе в заведении Молли. В ту ночь мне пришлось разнимать только одну потасовку, когда Супермен схватил за задницу Тряпичную Энн, словно Тряпичная Энн была, так сказать, стриптизершей, что заставило ее парня, Тряпичного Энди[5], со всей дури врезать Железному человеку, повалив его на пол. Тряпичная Энн вышла с нами на улицу, мимоходом одарив меня кокетливой улыбкой, как будто драка с самого начала входила в ее планы в качестве признания ее сексапильности, на которое она рассчитывала, втискивая свои обильные мясистые прелести в тесный костюм. Я ненавидел Хеллоуин.

Настоящие холода пришли в первый день ноября, день, когда я снова поехал в «Хиллвью». Температура воздуха едва-едва превышала тридцать градусов по Фаренгейту; ветер кружил опавшие листья, ложившиеся небольшими горками возле углов зданий и вокруг мусорных контейнеров. В то утро я позвонил в «Хиллвью», чтобы удостовериться, что Карл способен принимать посетителей, поскольку точно не знал, с какой скоростью прогрессирует рак поджелудочной железы. Карла я нашел на его обычном месте, возле окна. На коленях у Карла лежал вязаный шерстяной плед, на ногах в хлопчатобумажных тапках были толстые шерстяные носки, из-под синего халата торчали длинные кальсоны. Карл явно меня ждал, он даже попросил одну из медсестер придвинуть к его инвалидному креслу удобный стул. Я рефлекторно, а может, по привычке, перед тем как сесть, пожал ему руку; его худые пальцы, холодные, вялые, как отмершие морские водоросли, выскользнули из моей ладони.

– Думал, ты про меня забыл, – сказал он.

– У меня был очень напряженный семестр, – ответил я, доставая маленький цифровой рекордер. – Надеюсь, вы не возражаете? Так получится быстрее, чем делать записи.

– Это твое шоу. А я просто убиваю время. – Он усмехнулся своей шутке из серии черного юмора.