Жизнь как жизнь и фэн-шуй в придачу

— Смотрите, какая удача! Я вазу искал, не нашел, правда. Зато — вот.

Он размотал несколько слоев оберточной бумаги и торжественно продемонстрировал зеркало. С орнаментом из переплетенных сердечек.

— Веня, это что?

— Его надо повесить вот здесь, в прихожей. На юго-западной стенке. А по бокам — вот, сейчас…

Он повозился в портфеле и извлек оттуда два светильника. В виде подсвечников. Розового цвета.

— Ну как? Правда, здорово? — он сиял, как первоклашка, демонстрирующий дневник с одними пятерками.

— Веня, а зачем нам это надо? И денег у меня нет после Нового года.

— При чем здесь деньги? — обиделся он. — Я же — в подарок. Я вам на Новый год ничего не подарил, вот, можно считать, что это — к Новому году.

— Что за глупости? У тебя тоже денег нет, я же знаю. И вообще…

— И вообще, могу я вам что-то подарить или нет? Я, между прочим, дизайнер.

— Веня, я не буду вешать сердечки с розовыми подсвечниками. Это уже будуар какой-то получится. Только розовых свечек мне не хватало!

— Они — под общий тон с обоями. Смотри, как стильно получается.

— А что? Нормально. — Ксюша, прищурившись, оценила интерьер и скомандовала: — Вот сразу и повесим. Венька, все — класс! Ищи молоток и гвозди, а то мама никогда не дозреет.

— Я не хочу это вешать. Мне не нужно здесь зеркало. Это, в конце концов, мой дом.

— И наш — тоже. Венька, давай! Куда она денется — привыкнет! Между прочим, знаешь, как это выглядит? Человек старался, хотел, как лучше, а ты…

— А у меня денег нет.

— А я — в подарок.

— А он — в подарок. А подарки — не обсуждаются. И не осуждаются. Сама сто раз говорила!

— Вы чего ругаетесь? — Из дальней комнаты выползла заспанная Валерия. Она явилась домой под утро и теперь, естественно, пыталась отоспаться. — Совесть имейте.

— А нечего гулять по ночам!

— Лер, смотри, классно же? А маме не нравится. А Венька обижается.

— Нормально. Вешайте и не орите. В нашем доме хоть что-то может делаться тихо?

— Я не хочу никаких сердечек!

— А где ты сердечки нашла? У тебя всегда глюки какие-то. Это просто орнамент. Венька, не обращай внимания, вешай.

— Не хочу.

— Венька, не слушай!

— Ну почему не хочешь? Красиво же. — Вениамин попытался улыбнуться. Хотя невооруженным глазом видно было, что он расстроен.

Еще бы! Он, понимаешь ли, озаботился, так хитро спланировал свое участие, что не подкопаешься. А тут все срывается из-за непонятного каприза. Озаботился он. Ему-то какое дело до моей жизни?! Как хочу, так и живу. И нечего лезть, если не просят!

— Ну почему?

— Почему? Потому! Может, мне еще и стенку перекрасить? Юго-западную! В красный цвет! Для большего эффекта!

— Мам, ты чего? — К тому, что я ору на них, детям было не привыкать. Но чтобы я так орала на чужого человека? — Ты о чем?

— О том! — Хорошо, что в кухне есть дверь, что можно захлопнуть ее за собой, чтоб никто не лез, чтоб ни с кем не разговаривать. За кого они все меня принимают?!

В коридоре слышалась какая-то возня, потом хлопнула входная дверь. Все стихло.

— Мам, он ушел, — Ксюша поскреблась в дверь, — может, откроешь все-таки? А то ведь завтракать пора. А ты там наедине с холодильником. Может, расскажешь, в чем дело? Нам тоже интересно.

— Не твое дело, — пришлось допустить голодающих детей к холодильнику. — Не будут у нас висеть эти дурацкие светильники — и все.

— Не будут — так не будут. Венька только обиделся.

«Здравствуйте, Жанночка!

Слова вашего участия — словно теплые солнечные лучи для моей замерзающей души.

Я очень одинок. Жена бросила меня, ушла к другому. Сказала, что наш брак был ошибкой и что она никогда меня по-настоящему не любила. Я пытался удержать ее напоминанием о тех счастливых мгновениях, которые были между нами и навсегда останутся в нашей памяти, а она ответила, что пусть они там и остаются. Дескать, только с тем, с другим, она почувствовала себя настоящей женщиной и ни за что не откажется от шанса начать новую счастливую жизнь.

Пять лет прошло, а для меня с тех пор время словно остановилось. Все эти обидные слова до сих пор звучат в моем сердце, так, как если бы они были сказаны вчера. Я просил объяснить, чем я нехорош, но ответа так и не получил.

Чтобы заглушить тоску, я начал пить. Но водка не уничтожает сердечной боли. Я пытался прекратить эту боль вместе с жизнью, ставшей никчемной, но понял бессмысленность такого шага.

Теперь я пытаюсь найти родственную душу в этом огромном и враждебном мире. Потому что в этой жизни имеют ценность только человеческое тепло и человеческая любовь.

Пишите мне, Жанночка, буду ждать. Леонид».

Ну ничего себе! Я, конечно, соглашалась поработать жилеткой, но не до такой же степени. Этот тип и в жизни такой, мягко говоря, душевно ранимый или только на бумаге?

Если он такой на самом деле, я прекрасно понимаю его жену. Бедняга просто устала быть мужиком в семье и, как только подвернулась возможность, сбежала к другому, настоящему мужчине.